– Водителя?
– Нет.
– А доказать, что это вообще произошло?
– Что вы хотите сказать своим «вообще произошло»? Вы же нашли меня над обрывом, на волосок от смерти! – Я так разозлилась, что меня снова начало трясти.
– Да успокойтесь же вы, я не хотел вас обидеть. Но ведь я и решил, что вы споткнулись и упали. Никакой машины я не видел.
– Вы мне не верите?
– Конечно, верю, но я не смогу подтвердить ваши слова, если полиция этого потребует.
– Спасибо. Замечательно!
– Послушайте, мне очень жаль, но я говорю правду.
Ну разумеется. Человек рассуждал вполне разумно. Тогда почему же меня не оставляет ощущение, что за этим скрывается что-то еще? Что он хочет, чтобы я забыла о несчастном случае и не мутила воду?
Я улыбнулась, и человек, верно, решил, что убедил меня. Но радовался он недолго.
– Что же, – сказала я, – вам и нет нужды что-то говорит. Полиция сама поймет, что я не простая истеричка.
Он замер.
– Каким образом?
– Взгляните.
Я показала на дорогу. Машина оставила глубокие следы шин на мягкой земле, примяв и выдернув местами траву. Такие следы ни с чем не спутаешь.
– Да, конечно, это улики. Хотя я все равно думаю, что если и удасстся поймать виновника, то какие ему предъявят обвинения? Неосторожное вождение? Они не поверят, что кто-то хотел убить вас.
Я промолчала. У меня не было ответа на его вопросы. Не знаю, решил ли он, что наконец убедил меня не звонить в полцию, но он слегка расслабтлся.
– А теперь не лучше ли мне проводить вас домой?
– Домой?
– Ну да, домой. Вы идти можете? Я бы сходил и пригнал машину, но вы в таком шоке, мне не хочется оставлять вас одну. Давайте, обопритесь на меня, тут близко. – Он протянул мне руку, но я отстранилась. – Что случилось?
– Откуда вы знаете, что тут близко?
На мгновение он смутился, но потом его лицо расплылось в улыбке. Он выглядел намного моложе и привлекательнее, когда улыбался.
– Откуда вам знать, куда я направляюсь?
– Конечно, в Дюн-Хаус. Ты, разумеется, выросла, но не слишком изменилась, Бетани. – Я удивленно смотрела на него. – А вот ты меня не узнала. Я Пол, Пол Митчелл.
– Трейлеры…
– Значит, ты все же вспомнила?
– Нет… Просто мистер Симпсон, поверенный бабушки, сказал мне, что вы вели переговоры о покупке земли…
– Да, верно. Но я огорчен, что ты меня не помнишь. Наверное, тщеславие. Конечно, я уже не тот тощий парнишка, но в остальном, мне думается, не слишком изменился.
Он ухмыльнулся, но не мог скрыть своего огорчения. Пол Митчелл явно не привык, чтобы особы женского пола забывали его.
Мы пошли по направлению к дому. Мне было бы легче, если бы он просто взял меня за руку, но он настоял на том, чтобы обхватить меня за талию. Я оказалась так близко к нему, что ощущала тепло его тела и запах лосьона после бритья.
– Я сразу тебя узнал, знаешь ли… – Он еще не справился с обидой. – Ты, конечно, здорово изменилась, но семейные черты обозначились резче.
– Семейные черты?
– Да, несмотря на разницу в росте, ты вполне сошла бы за сестру Сары.
– Сары… – повторила я еле слышным шепотом.
Все закрутилось слишком быстро. Пол Митчелл не мог знать, что я еще вчера ничего не помнила о своей кузине, равно как и людях и событиях первых семи лет моей жизни. Я решила не говорить ему. Я уверяла себя, будто делаю это из-за того, что все слишком сложно, что я не хочу выглядеть в его глазах дурочкой. Но на самом деле мною руководил глубинный инстинкт самосохранения. Нечто ужасное произошло здесь в прошлом, и, пока я не вспомню, что именно, мне следует быть осторожной.
С другой стороны, мне пришло в голову, что Митчелл будет говорить более свободно и я смогу узнать больше, если он поверит, будто моя забывчивость – лишь результат пятнадцати прошедших лет.
Он некоторое время молчал, и я в конце концов решила спросить:
– Вы все еще видитесь с Сарой?
– Куда же мне деться? – Он смеялся, а яразозлилась. Из его ответа стало ясно, что Сара все еще живет в Ситонклиффе. Однако мне не хотелось, чтобы он догадался, что я об этом не знала. К счастью, Митчелл не заметил моего замешательства и продолжил: – Не понимаю почему, но я разрешил ей поселиться в лучшем из моих трейлеров, после того как твоя бабка вышвырнула ее вон.
– Вышвырнула ее вон?
– А ты разве не знала?
Мое изумление было настолько неподдельным, что отрицать смысла уже не было.
– Нет. А что она сделала?
– Я не уверен… Сначала старушка вроде была рада, что Сара вернулась из Испании. Ей, видно, надоело бродить по огромному дому в одиночестве. Но несмотря на весь свой ум, Сара, очевидно, пошла не с той карты… – Он явно колебался. Я заметила, что он старается не встречаться со мной взглядом. – Ну ты понимаешь, что я имею в виду. У Сары не было ни гроша, а Дирдре отказалась дать дочери приют. Ей некуда было податься. Ты же не станешь отрицать, что Дюн-Хаус – замечательный дом, к тому же твоя бабушка…
– Была богатой.
– Вообще-то да… Ты же помнишь, насколько очаровательной может быть твоя кузина. Глупо, что она сама же все и испортила. Она могла бы жить припеваючи, а не ждать очередного чека от службы социальной помощи, обретаясь в одном из моих трейлеров. – Он заметил мое удивление, но пришел к неверному выводу. – Нет, я не хочу сказать, что моя стоянка – трущобы. Совсем нет. Трейлеры – последнее слово в смысле удобств, но ведь это все равно не то, правда?
Я решила кое-что выяснить.
– Пол, я удивилась, поскольку ничего не знала о ссоре.
Он некоторое время смотрел на меня, причем его свободная улыбка уступила место некоторой настороженности.
– Сара рассказывала мне, что ты с ней и ее матерью не общалась с той поры, как вы с отцом уехали. Меня это не удиаляет, особенно в связи со скандалом, учиненным Дирдре, и после… Но я полагал, что бабушка рассказывала тебе о ссоре с Сарой в своих письмах.
– Нет.
Он оказался умнее меня. Я ответила коротко, но по брошенному на меня взгляду поняла: он уже сообразил, что мы с бабушкой вообще не переписывались. И у меня появилось нехорошее предчувствие, что это очень важно.
Не пытается ли он меня обмануть? Знает ли, что мне ничего неизвестно о том, что происходило в Ситонклиффе последние четырнадцать лет, и ищет этому подтверждение, или он не уверен и пытается что-то разузнать, как и я?
Что мне удалось узнать? Что Сара жила в Испании… Что ее мать не приняла ее под свой кров. А ведь они всегда были так близки…
