Габриель с тоской обвела взглядом зал. Повсюду в кадках стояли живые деревья, на их ветвях висели клетки с птицами — все это, по мнению устроителей, должно было создать впечатление, будто празднество происходит в настоящем лесу. Топпер был заядлым охотником, и декорации отражали его вкусы. Джаз-оркестр из двух десятков музыкантов, дорогое угощение и толпа высокопоставленных гостей всех возрастов подчеркивали роскошь банкета.
Габриель сидела с Билли Макдауэллом за столом, накрытым на восемь персон. Остальные места пустовали. Бедный Билли явился сюда по настоянию семьи. Его глубокое уныние, усугубившееся появлением бывшей невесты с новым любовником, беспокоило Габриель. Она не оставляла его ни на минуту и всячески старалась утешить.
— О Господи, — простонал Билли, — только Сузан здесь не хватает! Она направляется прямо к нам.
Габриель тоже подавила стон. Билли точно выразил ее мысли. Они уже обменялись коротким приветствием с его сестрицей в начале вечера, и Сузан даже не потрудилась скрыть своей неприязни к Габриель.
Теперь она появилась снова — высокая стройная блондинка с безукоризненной модной стрижкой и каменным выражением лица. Габриель была уверена, что эта женщина вообще не способна улыбаться.
Сузан уселась рядом с братом, повернувшись спиной к Габриель. Никто больше не подошел к их столу, и девушка, выключенная из беседы Макдауэллов, сидела, молча глядя по сторонам. Томительно проползли десять минут, пятнадцать. Она вздохнула.
И тут, когда, казалось, что хуже уже быть просто не может, судьба приготовила ей сюрприз. И не из приятных.
На мгновение Габриель даже подумала, что у нее галлюцинации. Невозможно было представить, что Александр Холидей и Берти Беррик, в черных смокингах, выглядевшие так, будто всю жизнь вращались только в высшем обществе, идут по залу. И прямо к ее столу!
Габриель замерла. Она крепко сжала руки в кулаки, не замечая, что ногти впились в ладони. Холидей и Беррик — трудно вообразить что-то ужаснее! И их дьявольские улыбки подтверждали, что они не замышляют ничего хорошего.
— Извините, — пробормотала Габриель и встала.
Опасная парочка была уже совсем рядом. Если поспешить, она еще успеет перехватить их.
— Привет, моя прекрасная нереида. — Глаза Александра лениво скользнули по ее лицу, потом по элегантному синему шелковому платью.
— Что вы здесь делаете?
— Думаю, вы не поверите, если мы скажем, что приглашены. Или что мы старинные партнеры Топпера по гольфу, — протянул Александр.
— Я совершенно уверена, что нет. Вы явились без приглашения!
— Вот те раз! — воскликнул Беррик.
Габриель обожгла его взглядом и снова повернулась к Александру.
— Зачем вы явились сюда? — Ей в голову вдруг пришла ужасная мысль, — Неужели чтобы… увидеть меня?
Александр пожал плечами.
— Я же сказал, что нам необходимо поговорить сегодня вечером. Хотя не могу сказать, что мне нравится обстановка. — Он неодобрительно огляделся. — Поймать столько бедных птичек и запереть их в клетки ради удовольствия этих бездельников!.. Я знаю несколько активистов, борющихся за права животных. Может, следует сообщить им об этом безобразии?
Как странно, Габриель тоже думала об этом.
— Вызывай их сюда с плакатами, — с восторгом подключился к разговору Берти, — а я звоню на телевидение! Это станет гвоздем одиннадцатичасовых новостей!
— Нет! — испуганно вскричала Габриель и нервно спросила: — Как вы узнали, что я здесь?
Мужчины переглянулись, затем посмотрели на нее.
— Выслеживать людей — составная часть моей работы, — объяснил Александр с тем снисходительным видом, который особенно возмущал ее. — Мне удавалось находить знаменитостей, умеющих заметать следы с профессиональной ловкостью, и политиков, уединяющихся определенно не со своими женами. Вычислить же вас смог и ребенок.
— Эй, а кто та белокурая крошка за вашим столом? — спросил Берти, оглядев толпу своими острыми, как у хорька, глазами.
Габриель улыбнулась.
— Сузан Макдауэлл. И готова держать пари, что ее впервые в жизни назвали крошкой.
Беррик пристально и оценивающе разглядывал женщину.
— Гмм… напряжена и не склонна к шуткам, но сексуальна, в аристократической холодной манере. Бьюсь об заклад, ее необходимо уложить в постель. Ну, ей сегодня повезло. Блицкриг! Я завоюю ее молниеносно. Она даже не поймет, что ее поразило, пока не проснется завтра утром в моей спальне.
Он решительно направился к столу.
— Блицкриг? — удивленно повторила Габриель, глядя ему вслед.
Александр обвил пальцами ее запястье.
— Бесполезно пытаться остановить его. Беррик как снаряд: после выстрела ничто не может изменить его траекторию.
— А я и не собираюсь его останавливать, — сухо ответила Габриель. — Если есть в мире два человека, которые заслуживают знакомства друг с другом, то, несомненно, эта парочка.
— Нехорошо, детка, — усмехнулся Александр, также следя за маневрами Беррика. — Как я понимаю, рядом с ней — ваш возлюбленный, несравненный Билли?
— Да, это Билли, — согласилась Габриель, не собираясь поправлять его. Так будет мудрее и безопаснее.
— Он бледноват. У него анемия?
— Во всяком случае, я об этом не знаю.
— И душой общества он тоже не выглядит. Так мрачен, что мог бы работать профессиональным плакальщиком на похоронах.
Очень проницательное замечание, но преданность несчастному Билли не позволила Габриель согласиться.
— Я не намерена стоять здесь и выслушивать ваши насмешки. Билли их не заслуживает. И я бы хотела получить назад свою руку, если не возражаете.
Она попыталась освободиться, но безуспешно: все равно что стряхнуть металлический наручник.
— Я просто наблюдателен, а не нападаю на безусловно надежного и солидного Билли, — холодно заметил Александр, отпуская ее руку. Он был раздражен тем, как пылко она бросилась на защиту Макдауэлла, и, осознав это, озлобился еще больше. — Однако мы достаточно потратили времени впустую. Нам необходимо обсудить завтрашний визит к Дортсману.
— Завтрашний? — удивилась Габриель. — Я не представляла, что мы начнем так скоро.
— Чем скорее, тем лучше. Я звонил ему днем и назначил встречу на завтра в час дня. Его секретарша соединила нас, и я говорил с ним лично. Он велел приготовиться к отъезду сразу же после встречи с ним.
— Завтра? — недоверчиво переспросила Габриель. — Но Беррик говорил, что обычно супруги едут в «Луну» через недели и даже месяцы после первого визита.
Александр пожал плечами.
— Дортсман сказал, что это необыкновенная удача. Так и есть, но только не для него, — усмехнулся он.
