Рид ответил на рукопожатие:
— С тобой сложно договориться, мисс Фелиция Фарнсворт. Я бы сказал, что мы следуем в обратном направлении: от поцелуев к рукопожатиям.
— Мы еще продвинемся вперед. Я обещаю. — Она рассмеялась. — Если только ты выполнишь свою часть уговора.
Он все еще держал ее за руку.
— То есть как? Ты собираешься выставлять мне оценки?
— Я о таком не думала, но это отличная идея. Табель успеваемости за прелюдию. Мы могли бы даже запатентовать его. Бьюсь об заклад, у женщин он бы пользовался огромной популярностью. Я просто вижу веб-сайт: Насколько Хорош Ваш Мужчина?
— Ты нечто, ты знаешь это? Не только красивая и сексуальная, но и умная. — Потянув руку на себя, Рид прикоснулся поцелуем к ее ладони.
Сердце Фелиции подпрыгнуло, но она приказала ему вести себя как следует. Высвободив руку, она присела в реверансе:
— Большое спасибо, милостивый государь. Вы тоже неплохи.
— Теперь, когда мы обо всем договорились, к твоему удовлетворению, как насчет ужина? Ты голодна?
— Просто умираю. — У нее не было во рту ни крошки уже много часов.
— Почему бы нам тогда не спуститься и не перекусить?
— Ты не подождешь, пока я приму душ и переоденусь?
— Ты прекрасно выглядишь и так. — Он окинул оценивающим взглядом ее белые брюки и зеленую блузку в обтяжку.
— Спасибо за комплимент, но я хожу в этой одежде целый день. Хотелось бы надеть что-нибудь более элегантное.
— В таком случае я тоже переоденусь.
— Сколько у меня времени? — спросила она.
— Сколько потребуется.
Улыбаясь, она направилась в спальню.
— Фелиция!
Она обернулась:
— Да?
Он усмехнулся:
— Возможно, запереть дверь в ванную будет неплохой идеей.
Облачившись в темно-серые брюки, белую шелковую рубашку с открытым воротом и черный льняной пиджак, Рид вышел в гостиную подождать, пока Фелиция закончит переодеваться к ужину. Приготовив себе слабый коктейль с ромом, — он хотел, чтобы голова была ясной сегодня, — он подумал о разговоре, который произошел между ними только что. И не мог не улыбнуться. Неделя обещала быть даже более веселой, чем он себе представлял.
Рид стоял на балконе, который выходил на бассейн и море, раскинувшееся за ним. Солнце только начало садиться, вода отливала красновато-золотыми искрами. Услышав шорох за спиной, он обернулся… и на мгновение застыл.
Видение в нескольких футах от него было одето в облегающее ярко-розовое платье с открытым верхом без бретелек, с высоким разрезом спереди, открывавшим потрясающие ноги. Длинные хрустальные серьги украшали уши, а на ногах были босоножки того же оттенка, что и платье, на невероятно высоких каблуках. Волосы она заколола очередной бабочкой — на сей раз усеянной блестками.
Фелиция склонила голову:
— Итак? Скажи что-нибудь.
— Ты выглядишь сногсшибательно!
— Спасибо. Ты тоже неплохо.
Рид поставил бокал:
— Идем?
Взяв его под руку, она подняла глаза:
— Идем.
Боже, как же она красива! И как он мог до недавнего времени не видеть, насколько красива?
В лифте они молчали, так как были не одни. Только в вестибюле Рид произнес:
— Говорят, в здешнем ресторане отличные морепродукты. Но если хочешь, мы можем пойти куда-нибудь еще.
— Останемся здесь. Я люблю морепродукты.
— Я тоже.
Приятная темноволосая хозяйка встретила их при входе в ресторан.
— Вы предпочитаете сидеть в зале или в патио?
Рид взглянул на Фелицию.
— В патио, — ответила она.
Десятью минутами позже их усадили за столик с видом на воду. Солнце только что окунулось за горизонт, и мерцание на поверхности воды смягчилось бледно-абрикосовыми и фиолетовыми оттенками. Легкий бриз заставлял подрагивать и танцевать пламя свечей на столиках. В дальнем углу патио готовились к выступлению несколько гитаристов и клавишник.
Рид улыбнулся Фелиции. Преступно выглядеть так хорошо, как она!
— Ну, что же именно ты хочешь обо мне узнать?
— Сразу к делу, да? — поддразнила она.
— Зачем терять время? — отразил он удар. Откинувшись на спинку стула, она попросила:
— Расскажи мне о своей семье.
Рид закатил глаза:
— Они шумные. Любят командовать. Очень любят командовать.
Она усмехнулась:
— Не могу поверить, что кто-то может командовать тобой.
— Они и не могут. Но пытаются. Особенно сестры.
— Я знакома с твоей сестрой Шеннон, а других не знаю.
— Есть еще одна. Бриджит. А еще у меня два брата — Даниэль и Адам. Я младший.
— Так вот почему они пытаются командовать тобой! Такова участь младших.
— Ты так говоришь, как будто у тебя есть опыт в этом.
Ее улыбка погасла, в глазах появилось тоскливое выражение.
— Нет. — Она покачала головой. — Я была единственным ребенком.
Рид не мог даже представить, каково это — быть единственным ребенком. В детстве он часто об этом мечтал. Быть младшим в большой, шумной и общительной семье значило не иметь покоя ни на секунду. Его братья и сестры дразнили его, игнорировали или командовали им. Ни минуты уединения. И конечно, он постоянно донашивал за старшими одежду.
— Знаешь, тебе повезло, — произнесла она. — Единственный ребенок может быть очень одинок, особенно если родители полностью поглощены друг другом. Иногда я думаю, что поэтому и выскочила замуж за моего бывшего раньше, чем узнала его как следует. — Она состроила гримасу. — И поверь мне, узнать его не означало полюбить.
Он задумался о ее браке. Эмма говорила, что ей пришлось несладко.
— Сколько вы были женаты?
— Больше трех лет. К тому времени, как я с ним развелась, он промотал мое наследство и обманул меня с несчетным количеством других женщин, — сухо ответила Фелиция.
Рид не мог себе представить, зачем мужчине могла понадобиться другая, если у него была Фелиция. Он хотел уже выразить свое возмущение, но как раз в этот момент подошел официант, чтобы принять заказ на напитки и рассказать о специальных предложениях в меню. Когда же он ушел, момент был упущен. Поэтому Рид произнес:
— Эмма говорила, что твои родители погибли, катаясь на лыжах.
Фелиция кивнула:
— Такая трагедия. Они поднимались на фуникулере, когда оборвался трос. Вместе с родителями ехало еще пять человек. Они все погибли.
