Возможно, он ужинает. Она сглотнула. Страшная мысль внезапно посетила ее. А что, если он нашел кого-нибудь еще — другую женщину! И ужинает с ней. Что, если он привел ее в номер?
О нет! Что же ей делать? Неужели уже слишком поздно, чтобы развернуться и уехать? Ее все еще терзали эти мысли, когда портье сказал:
— Вот мы и прибыли, сеньора Келли, «Калипсо». — Произнося это, он постучал в номер. У Фелиции было время, чтобы шепотом помолиться, прежде чем открылась дверь и появился Рид.
— Фелиция? — сказал он, уставившись на нее. Она сглотнула.
— Привет, Рид. — Почему он не улыбается? Ее сердце билось так сильно, что это пугало ее.
И тогда, когда она была уже готова сказать, что раскаивается и что совершила ужасную ошибку, он жестом пригласил ее войти. Пока Рид заботился о чаевых для портье, Фелиция подумала, что еще не слишком поздно. Если он не примет ее условий, а у нее их было несколько, или поведет себя так, как будто передумал и не хочет, чтобы она была тут, она все еще может уехать. И уедет.
Дверь закрылась за портье, и Рид повернулся к ней. Взяв за руки, он обнял ее и как раз перед тем, как склонить голову для поцелуя, улыбнулся и прошептал:
— Почему ты так долго?
Сколько времени они простояли так, целуясь, Фелиция не могла сказать. Но она знала: Рид заставил ее почувствовать то, чего она никогда не ощущала, даже в самом начале с Сэмом.
И однако, когда Рид подвел ее к кровати, Фелиция, несмотря на огонь желания, бушующий в ней, все еще имела достаточно сил, чтобы сопротивляться.
— Что-то не так? — наконец спросил он, отодвигаясь, чтобы посмотреть на нее. — Я сделал что-то не так?
Фелиция, чье сердце предательски норовило выпрыгнуть из груди, постаралась ответить спокойно:
— Знаешь, прежде чем мы продолжим, есть условие, на которое ты должен согласиться. Иначе я возвращаюсь назад, в Иствик.
— Какое условие? — насторожился он.
— Мое присутствие здесь должно остаться тайной. Для всех.
— Ты разочаровываешь меня, Фелиция. Я думал, тебе безразлично мнение окружающих. И эта черта больше всего восхищала меня в тебе.
— Да, обычно мне действительно наплевать на всех, но не на Эмму, и я не буду подвергать опасности нашу дружбу.
— Почему Эмма тебе небезразлична?
Фелиция внутри съежилась от горечи, которую не пробовала замаскировать. Он, должно быть, все еще неравнодушен к Эмме. Ее сердце сжалось. Если он делал это, только чтобы отомстить Эмме, то Фелиция не хотела быть частью его плана. Но прежде, чем она могла озвучить хоть одну из своих мыслей, Рид заговорил снова.
— Я не хочу, чтобы ты ушла, — сказал он мягко. — Я просил тебя приехать сюда не для того, чтобы сквитаться с Эммой, если ты так считаешь. Я просил тебя приехать, потому что ты мне нравишься, и думаю, у нас есть что-то общее.
— О!
— Хорошо, я соглашаюсь на твои условия. — Он похлопал по кровати рядом с собой. — Итак, почему бы тебе не присесть сюда?
Фелиция покачала головой:
— Есть… еще кое-что.
Он удивленно поднял брови.
— Разве нам не стоит узнать друг друга получше, прежде чем мы прыгнем в кровать?
— Я знаю о тебе достаточно, — ответил он, сексуально растягивая слова. Но, взглянув на нее, посерьезнел. — Хорошо, ты победила. Если кровать смущает тебя, я пересяду. — Он расположился на диване и взял ее за руку, призывая присоединиться к нему.
Однако Фелиция знала, что если сядет рядом с ним, то вскоре окажется в его кровати. Пусть между ними лишь легкий роман, но она боялась, что Рид станет думать о ней как о легкодоступной женщине. Поэтому она высвободила свою руку и опустилась в одно из двух глубоких уютных кресел, стоявших у маленького стола перед дверью на балкон.
— А я почти не знаю тебя, Рид.
— Но ты здесь, — заметил он. Его сексуальная улыбка обезоружила ее.
— И надеюсь, не пожалею об этом.
— Не притворяйся, что не поняла моего предложения. Я же послал тебе презервативы. — Его улыбка превратилась в усмешку. — Ты их получила?
Фелиция пыталась сохранить лицо, но потерпела поражение.
— Получила. Я даже привезла их с собой.
— Так в чем проблема?
Почему он выглядит так потрясающе? Не имело значения, во что он одет. Это был великолепный, сексуальный мужчина. И в его присутствии она не могла оставаться равнодушной.
— Послушай, Рид, — начала Фелиция. — Ты не морочишь мне голову, и я благодарна тебе. Но я правда не могу лечь в постель с малознакомым мужчиной. Даже если он мне нравится.
— Итак, ты признаешь, что тебя тянет ко мне? — И снова та же улыбка.
— Ты же знаешь, что да.
— А меня тянет к тебе, — сказал он. Фелиция сглотнула, увидев выражение его глаз. Было так легко забыть обо всех своих опасениях…
— И тем не менее женщина обычно нуждается в некоей прелюдии.
— Прелюдии у меня получаются очень хорошо, — ответил он. — И если ты подойдешь сюда поближе, я покажу, насколько хорошо.
— Я не об этом. Я говорю о романтических ужинах, танцах, флирте… ты знаешь… Все то, что не только помогает узнать друг друга, но и обостряет предвкушение… и удовольствие, — добавила она, разыграв свою козырную карту.
— Обостряет удовольствие, да?
— Да. — Она заставила себя не отводить глаза.
— Так сколько ты предлагаешь подождать? В нашем распоряжении всего одна неделя.
Фелиция хотела улыбнуться, но сдержалась.
— Как насчет половины недели? Скажем, три с половиной дня? — решительно произнесла она.
— Нет, слишком долго. Как насчет двадцати четырех часов? — Рид взглянул на часы. — Это будет в семь завтра вечером. И у нас останется много времени на прелюдию.
Она покачала головой:
— Двадцати четырех часов слишком мало. Как насчет трех дней?
— Полтора. — Его голубые глаза хитро блеснули.
И вновь она встретила его взгляд, упрямо отказываясь опускать глаза или выглядеть смущенной. Это деловые переговоры.
— Два с половиной гораздо лучше.
Теперь пришла его очередь отрицательно качать головой:
— Слишком долго. Почему бы не остановиться на двух днях и… мм… — он снова взглянул на часы, — на двух днях и пяти часах? Так в полночь среды мы… мм… объединимся.
— Объединимся. — Она подавила еще одну улыбку. — Хорошее слово.
— Я тоже так решил.
Глядя через балконные двери, она притворилась, что обдумывает его предложение.
— Ну, хорошо. В полночь в среду. Договорились. — Поднявшись, она подошла к нему и протянула руку.
