— Знаю, — простонала она. — А теперь имей в виду: комнаты должны быть готовы к тому времени, как бабушка вернется. Тебе придется поторопиться.
— Ладно, я постараюсь.
В голове Лукаса тут же выстроился план всех работ, которые он должен выполнить. Договориться с электриком, водопроводчиком, завезти стенные панели, краску, настелить полы. Как все успеть за несколько дней?
— И пообещай, что не будешь тратить время, наблюдая за птицами.
— Обещаю, но только не молись за меня, ладно? Один Бог знает, что из этого может выйти.
И впервые за весь день Кэтрин рассмеялась громко, открыто, а потом ткнула его под ребра с азартом и силой, которых он не ожидал от такой хрупкой женщины.
Кэтрин летела к дому как на крыльях — так она была рада, что Лукас работает в воскресенье и она сможет увидеть его.
Лукас встретил ее на пороге кухни.
— Ну, как она? — спросил он, подразумевая бабушку Брайтон.
— Спала, когда я уходила. Мне сказали, она проспит еще два дня, так что я решила, что могу вернуться домой.
— Значит, все в порядке?
Кэтрин внимательно посмотрела на Лукаса, поражаясь его искренней озабоченности.
— Да, операция прошла успешно.
— Хорошо, я рад за нее. — Лукас прислонился к косяку, засунув большие пальцы за ремень. — Ты, наверно, измучилась.
— Да, я плохо спала ночью, а теперь еще надо позвонить родителям и рассказать им обо всем.
Кэтрин сняла сумочку с плеча и уронила на стул, потом закрыла глаза и принялась растирать виски.
— Давай сделаем так, — вдруг предложил Лукас. — Ты приляжешь на диван, я принесу тебе подушку и, пока ты будешь им звонить, приготовлю чашку чаю.
И он исчез, чтобы через секунду возникнуть с подушкой в руках.
— Сойдет? — спросил он.
— Вполне, — ответила Кэтрин, подняла голову, и Лукас подложил под ее голову на диване подушку.
Секунду он стоял неподвижно, а потом его пальцы скользнули к ее виску и принялись мягко массировать его круговыми движениями.
— Так хорошо?
Кэтрин довольно вздохнула, закрывая глаза.
Кэтрин упивалась его прикосновениями, его заботой, а в ее сознании толпились видения, которые она всеми силами пыталась изгнать. И Лукас, словно подслушав ее мысли, наклонился и потерся щекой об ее щеку, и его дыхание коснулось ее губ.
Сердце Кэтрин екнуло, ее охватила паника при мысли, что она легко может потерять контроль над своими чувствами. Разум шептал об осторожности, но сердце пропускало его слова мимо. Потом Лукас придвинулся ближе, и его губы коснулись ее, и искорки желания побежали по всему телу Кэтрин. Она изогнулась, стремясь получить больше чем просто поцелуи, и внутренний голос опять тревожно зашептал предостережения.
Лукас на секунду остановился, обводя пальцем контур ее трепещущих губ, подался вперед, нежно касаясь губами ее лба. Потом выпрямился, взял руку Кэтрин, которую она приложила к своему гулко стучащему сердцу, и прижался губами к ее ладони.
— Пойду приготовлю тебе чай, — проговорил он хрипловатым голосом и поднялся на ноги.
Немного успокоившись, Кэтрин схватила телефон и набрала номер родителей.
Да, Лукас прав, признала она, когда посоветовал отложить звонок. Сегодня она может успокоить маму, сказав, что операция прошла успешно и прогнозы на выздоровление очень неплохие.
— Я привезу бабушку сюда, как только ее выпишут, — добавила она. — У меня тут работает плотник, который переделывает старую летнюю кухню в спальню и ванную.
Мама тут же спросила, во сколько встанет такая перепланировка.
— Ма, не волнуйся о деньгах. Я уже все решила. У бабушки будет собственная гостиная. Там уютно, и я буду присматривать за ней. Все равно я собиралась уговорить ее переехать.
Пока она слушала очередную лекцию матери о том, что пора бы найти мужа и завести семью, вернулся Лукас. Он поставил ароматный напиток на стол рядом с диваном и устроился в кресле со второй чашкой в руках.
Его присутствие мешало Кэтрин говорить с матерью. Пришлось закончить разговор, дав такой ответ:
— Послушай, мама, если бы я хотела выйти замуж, я бы уже давно так и поступила. — Она перевела взгляд на Лукаса. — Я и так вполне счастлива. Моя жизнь устроена, и мне не нужны дети, чтобы реализовать себя как личность. Поверь мне.
Она успокоила мать еще несколькими банальными фразами и попрощалась с ней.
— Какие все-таки родители странные люди, — заметил Лукас, не отводя взгляда от окна.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Кэтрин.
— Они считают, что лучше своих детей знают, как тем поступить, неважно, сколько лет детям пять, двадцать или тридцать пять. — Он отвернулся от окна и посмотрел на Кэтрин. — Просто удивительно, что они не понимают, как неправы.
— Верно, — ответила Кэтрин, гадая, случайной ли была произнесенная цифра. — Так тебе тридцать пять?
Лукас кивнул.
— Моя мама полагает, что нормальная жизнь возможна только в браке, — пожаловалась она.
— А разве нет?
Замечание Лукаса выбило Кэтрин из равновесия. Она смешалась и запнулась.
— Но ты сам не женат, — наконец нашлась она.
— Пока еще не женат, — уточнил он, а потом наклонился вперед и заглянул в лицо Кэтрин. — Мне кажется, что ты обманываешь саму себя. Ты заявила, что счастлива в одиночестве, но на самом деле предназначена для семейной жизни.
— По-моему, ты плотник, а не психоаналитик.
— Ты уже второй раз напоминаешь мне, кто я.
Ну и что? Если он так здорово разбирается в человеческих взаимоотношениях, то почему до сих пор не женат? Кэтрин взяла свою чашку и принялась усердно глотать горячую жидкость.
— Спасибо за чай.
— Пожалуйста. — Лукас глубоко вздохнул и поднялся на ноги. — Я, пожалуй, пойду. Кстати, я договорился с водопроводчиком, он придет завтра. Я прослежу, чтобы он попал в дом, и все ему покажу.
Теперь он говорил серьезно, по-деловому.
— Спасибо.
Он явно расстроился, но Кэтрин не могла извиниться, даже если бы захотела. Это разрушило бы ее защиту, с таким трудом возведенную. С каждым днем Лукас становился ей все ближе, а у нее оставалось все меньше сил, чтобы решительно оттолкнуть его.
Он вышел из комнаты, и Кэтрин закрыла глаза. Она знала, что поступила жестоко; Лукас так много сделал для нее, а она за последние несколько часов, никак не выказала своей признательности. В конце концов, он имеет право на собственное мнение… даже если оно ошибочно.
Хлопнула задняя дверь, и Кэтрин приготовилась услышать шум отъезжающей машины. Но все было тихо. Наконец любопытство взяло верх, и она открыла дверь. Лукас стоял во дворе, склонившись над открытым капотом.
