Ну и ладно. Я не собираюсь комплексовать по этому поводу.
— Не волнуйся, — отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие. — Я сама налью.
Открываю сервант, где всегда стояли бокалы, но мой взгляд упирается в банки с томатами.
— Они там, — сообщает Керри. — В другом углу кухни. Мы все переставили! Так удобнее!
— Ну да, верно. Спасибо. — Я беру протянутый бокал и делаю глоток.
— Вам помочь?
— Не стоит, пожалуй… — Керри критически оглядывает кухню. — Все почти готово. Представляешь, тетя, я спросила у Илейн: «Где ты взяла такие туфли?» И она ответила: «У „Маркса и Спенсера“!» Я просто поверить не могла!
— Кто такая Илейн? — спрашиваю я, стараясь вступить в разговор.
— Из гольф-клуба, — туманно отвечает Керри.
Мама никогда не играла в гольф, но после переезда в Гэмпшир они с Керри не вылезают из клуба. И теперь я ни о чем больше не слышу, кроме как о состязаниях, ужинах в гольф-клубе и бесконечных вечеринках с приятельницами из того же гольф-клуба.
Однажды и я туда отправилась — посмотреть, что это такое. Но оказалось, что там завели дурацкие правила насчет одежды, и какой-то пожилой дядечка едва не свалился с инфарктом, потому что я пришла в джинсах. В результате маме и Керри пришлось найти мне юбку и пару жутких туфель с шипами. А когда мы наконец попали на поле, я не смогла ударить по мячу. Поймите меня правильно: не просто неправильно била, нет, я действительно не смогла попасть по мячу. Так что все переглянулись и решили, что мне лучше подождать в помещении клуба.
— Прости, Эмма, я не могу достать… — Керри тянется из-за моего плеча к очередному блюду.
— Извини, — киваю я, отходя. — Ма, мне действительно нечего делать?
— Можешь покормить Сэмми, — отвечает мама, вручая мне банку с кормом для рыб, и озабоченно хмурится. — Знаешь, мне что-то не нравится Сэмми.
— Правда? — лепечу я с замирающим сердцем. — А… почему?
— Он на себя не похож! — Она близоруко щурится на Сэмми, выписывающего круги в аквариуме. — Как по-твоему, он нормально выглядит?
Я смотрю в направлении ее взгляда и задумчиво покачиваю головой, словно изучая черты Сэмми.
О Господи! В жизни не думала, что она заметит! Я из кожи вон лезла, чтобы найти точную копию Сэмми. Эта рыбка тоже оранжевая, с двумя плавниками, плавает, шевеля хвостом… В чем тут разница?
— Может, небольшая депрессия? — предполагаю я. — Ничего, пройдет.
Боже, пожалуйста, не позволь ей отнести новоявленного Сэмми к ветеринару или кому-то в этом роде. Я даже не проверила, того ли рыбка пола. И вообще имеют ли золотые рыбки пол?
— Что еще? — спрашиваю я, щедро насыпав в воду корма в надежде, что маме будет хуже видно.
— Да все под контролем, — добродушно улыбается Керри.
— Почему бы тебе не пойти поздороваться с папой? — предлагает мама, перебирая горошек. — Через минуту-другую сядем за стол.
Папа и Нев смотрят в столовой матч по крикету. Седеющая папина борода, как обычно, аккуратно подстрижена. Рядом стоит серебряная кружка с пивом. Комнату недавно обновляли, но на стене по-прежнему красуются спортивные награды Керри за плавание. Ма полирует их регулярно. Каждую неделю.
Плюс моя парочка розеток за бег на короткие дистанции. Думаю, ма проходится по ним метелкой.
— Привет, па, — говорю я, целуя его.
— Эмма! — Он с деланным удивлением всплескивает руками. — Неужели на этот раз удалось? Никаких отклонений от маршрута? Никаких визитов в исторические города?!
— Не сегодня, — усмехаюсь я.
Однажды, вскоре после того как родители переехали, я села не на ту электричку и очутилась в Солсбери. Теперь отец все время мне это припоминает.
— Привет, Нев.
Я чмокаю его в щеку, стараясь не задохнуться от резкого запаха туалетной воды. Он в легких брюках и белой водолазке. На запястье тяжелый золотой браслет. На пальце блестит обручальное кольцо с бриллиантом. Нев управляет семейной фирмой, поставляющей офисное оборудование по всей стране. Он и Керри встретились на какой-то конференции молодых руководителей. Кажется, разговор начался со взаимного восхищения «Ролексом».
— Привет, Эмма, — кивает Нев. — Видела мой новый мотор?
— Что? — удивляюсь я, но тут же вспоминаю блестящую новую машину во дворе. — О да. Шикарный!
— «Мерседес» пятой серии. — Он жадно тянет пиво. — Сорок две штуки по прайс-листу.
— Вот это да.
— Правда, я заплатил меньше, — сообщает Нев, с хитрым видом постукивая себя по носу. — Угадай, сколько.
— Э… сорок?
— Вторая попытка.
— Тридцать девять?
— Тридцать семь двести пятьдесят, — торжествующе объявляет Нев. — И бесплатный проигрыватель компакт-дисков. За вычетом налогов.
— Правда? Вот это да!
Признаться, я понятия не имею, что еще сказать, поэтому, примостившись на краю дивана, съедаю орешек.
— Вот на что ты должна нацелиться, Эмма, — вмешивается отец. — Как по-твоему, у тебя получится?
— Не знаю… папа, кстати, хорошо что вспомнила… у меня для тебя чек.
Я копаюсь в сумочке и достаю чек на триста фунтов.
— Молодец! — восклицает отец. — Это пойдет на банковский счет. — И глядя на меня, кладет чек в карман.
— Вот что значит ценить деньги! Вот что значит учиться стоять на своих ногах!
— Вы правы. Важный урок, — кивает Нев, не забывая прикладываться к кружке. — Кстати, Эмма, совсем забыл: в какой области ты делаешь карьеру на этой неделе?
Я впервые встретила Нева как раз после того, как ушла из агентства недвижимости, чтобы стать фотографом. Два с половиной года назад. И с тех пор при каждой встрече он повторяет ту же шутку. При каждой чертовой…
«О'кей, успокойся. Цени свою семью. Цени Нева».
— По-прежнему маркетинг, — весело смеюсь я. — Вот уже больше года.
— А, маркетинг. Прекрасно. Прекрасно!
Все смолкают. В комнате тихо, если не считать голоса комментатора. Внезапно отец и Нев хором охают, словно на поле произошла непоправимая трагедия. Впрочем, через минуту вздох повторяется.
— Ладно, — говорю я, — если вы так заняты…
Встаю с дивана и иду к двери. Мужчины даже не оглядываются.
В прихожей я поднимаю картонную коробку, которую привезла с собой. Выскальзываю в боковую калитку, стучусь во флигель и осторожно приоткрываю дверь:
— Дед?
Дед — отец мамы, он живет с нами с тех пор, как десять лет назад перенес операцию на сердце. В старом доме в Туикнеме у него была всего-навсего спальня, но тут места больше, теперь в его распоряжении целый флигель, сбоку от дома, с двумя комнатами и крохотной кухонькой. Дед сидит в любимом кожаном кресле, по радио передают классическую музыку, а на полу перед ним штук шесть картонных коробок, набитых всякой ерундой.
