Он устало переводит дыхание. Сейчас его глаза кажутся совсем черными. Как бездонная пропасть.
— Однажды в самолете я встретил девушку. Девушку, которая изменила мою жизнь.
Что-то раскаленное жжет меня изнутри. Горло сжимается, голова раскалывается. Я так стараюсь не заплакать, но мое лицо жалко морщится.
— Джек, — с трудом выдавливаю я. — Я не… Я правда не…
— Знаю, — кивает он. — Знаю, что ты не…
— Я никогда бы…
— Знаю, — мягко повторяет он. — Знаю, что ты никогда бы…
И теперь, когда все сказано, слезы облегчения брызжут фонтаном. Он знает. Теперь все будет хорошо.
— Значит… — Я вытираю и вытираю лицо, а слезы все льются. — Значит… это значит… что мы…
Я не могу заставить себя договорить.
Молчание становится невыносимым.
Если он скажет «нет», не знаю, что со мной будет.
— Ну… ты можешь передумать и отказаться меня слушать, — объявляет наконец Джек с непроницаемым видом. — Видишь ли, у меня еше есть немало секретов. И к тому же не слишком красивых.
Я нерешительно улыбаюсь:
— Ты вовсе не обязан что-то мне говорить.
— Обязан, — решительно отвечает Джек. — Обязан. Погуляем? — Он широким жестом обводит двор. — Видишь ли, на это потребуется какое-то время.
— О'кей, — бормочу я чуть подрагивающим голосом. Джек протягивает мне руку, и я, немного помедлив, беру ее.
— Итак… на чем я остановился? — бормочет он. — Ах да. Ну, вот это ты уж точно никому не расскажешь.
Он наклоняется к моему уху и понижает голос:
— Я не люблю «Пэнтер-колу». Предпочитаю пепси.
— Нет! — потрясение охаю я.
— Мало того, иногда приходится переливать пепси в банку из-под «Пэнтер»…
— Нет! — фыркаю я.
— Правда. Говорил же, что это не слишком красиво.
Мы медленно обходим темный пустой двор, тишину которого нарушают лишь шорох гравия под нашими подошвами, шум ветра в ветвях и сдержанный голос Джека.
И на этот раз он рассказывает все.
27
До чего же я изменилась за последнее время! Просто поразительно! До неузнаваемости! Теперь я совсем другая! Новая Эмма! Куда более открытая, чем раньше. Куда более искренняя. Откровенная. Потому что усвоила хороший урок: если не можешь быть честна с друзьями, коллегами и любимыми, тогда в чем же смысл жизни? И зачем вообще жить?
Даже секреты, которые у меня теперь появились, — какие-то крошечные, неважные, никому не нужные. Да и их — раз-два и обчелся. Ну вот вам первые попавшиеся, те, что я могу привести с ходу, не задумываясь:
1. Что-то я не уверена насчет маминых новых «перышек».
2. Тот греческий торт, что Лиззи испекла на мой день рождения, — самая омерзительная штука, которую мне когда-либо довелось пробовать.
3. Уезжая в отпуск с мамой и папой, я позаимствовала купальный костюм Джемаймы от Ралфа Лорена и оторвала бретельку.
4. Вчера, сидя за рулем, я едва не воскликнула: «Что это за большая река вокруг Лондона?» Хорошо еще, вовремя сообразила, что это шоссе М25.
5. На прошлой неделе мне приснился совершенно безумный сон с Лиззи и Свеном.
6. Я втайне начала подкармливать паучник Артемис минеральными удобрениями.
7. Я просто уверена, что вместо прежнего Сэмми (золотой рыбки) в аквариуме плавает кто-то другой. Иначе откуда взялся третий плавник?
8. Да, разумеется, давно пора перестать налево и направо раздавать визитные карточки с гордой надписью «Эмма Корриган, специалист по маркетингу», но ничего не могу с собой поделать.
9. Я не знаю, что такое прогрессивные прокерамиды (мало того, я даже понятия не имею, что такое отсталые прокерамиды).
10. Прошлой ночью, когда Джек спросил меня, о чем я думаю, и я ответила: «Так, ни о чем», — это было неправдой. Я соврала. На самом деле я придумывала имена для всех наших детей.
Но согласитесь, совершенно нормально иметь пару-тройку небольших секретов от своего бойфренда.
И это всем известно.
