– Вы сегодня звонили по телефону, – сказал Эллиот, отхлебывая из своей неизменной кружки. – Кому, если не секрет?
– Картеру, – ответил Макс, развалившись на стуле и шумно выдохнув.
– Прекрасно, – улыбнулся Эллиот. – И как он?
Макс скрипнул зубами:
– Помолвлен.
Это слово вылетело из него, как револьверная пуля. Макс вдруг почувствовал себя уязвленным. Он завидовал Картеру и злился на лучшего друга.
– Он, черт бы его побрал… помолвлен.
Макс тер пальцами лоб, ненавидя это слово и собственный эгоизм.
Эллиот поставил кружку на столик. Звук рикошетом ударил Максу по мозгам. По его усталым, запутавшимся мозгам. Долбаный Картер! Впервые за месяц пребывания здесь Максу отчаянно захотелось втянуть в себя дорожку кокса.
Нет, не одну, целых три дорожки.
И бутылку мексиканской текилы «Патрон», которую бы держала женщина с длинными ногами, большими сиськами и без каких-либо моральных принципов.
Максу отчаянно захотелось жаркого, потного, подхлестнутого кокаином секса. Эта встряска мигом прочистила бы ему мозги.
– Вы сердитесь, – сказал Эллиот.
И это не было вопросом.
– Да, – мгновенно огрызнулся Макс, не успев подумать. – То есть… нет. Я сам не понимаю, что со мной.
Здесь он сказал чистую правду. Голова его напоминала приемник, одновременно принимающий полтора десятка станций.
Макс вскочил со стула, подошел к окну, выходящему в заснеженный сад. Снег красиво искрился на послеполуденном солнце. В этом году оттепелей не было, и повсюду лежал густой белый покров. Макс закрыл глаза, уткнувшись лбом в холодное стекло. Они с Картером неплохо поговорили. Новость ошеломила и разозлила Макса, однако он сумел скрыть свои чувства. Как хороший мальчик, он поблагодарил за рождественский подарок. Поговорили еще о разных пустяках. Пошутили над желанием Райли устроить мальчишник. Картер говорил спокойно и непринужденно. Максу непринужденность приходилось изображать, скрывая напряжение.
– Даже не знаю, почему мне вдруг стало так паршиво. Словами не опишешь.
Пружина внутри закручивалась все сильнее, угрожая лопнуть.
– Я понимаю, – тихо ответил Эллиот.
– Вы? – с вызовом переспросил Макс, поворачиваясь к психотерапевту. – Понимаете?
– Конечно. Картер – ваш лучший друг. Вы с ним знакомы чуть ли не двадцать лет. Вы вместе проходили через труднейшие жизненные испытания, а теперь… Вы чувствуете: его жизнь движется вперед, а ваша топчется на месте.
Макс даже заморгал. Чертов док! Попал в точку.
– Но вы, Макс, вовсе не топчетесь на месте, – тоном проповедника заявил Эллиот. – За последние две недели вы заметно изменились в лучшую сторону. Начали раскрываться.
– Сам я этого не ощущаю. – Макс засунул руки в карманы. Потом вздохнул и вернулся на стул. Молчание Эллиота было хуже упреков. Макс попытался спрятаться под капюшоном. – Я искренне хочу, чтобы Картер был счастлив, – наконец признался Макс, впиваясь ногтем в кожицу ногтя на другой руке. – Вряд ли кто-то заслуживает счастья больше, чем он.
– И на ком он женится?
– На Кэт. Они познакомились, когда он сидел в Артур-Килле. Хотя на самом деле они впервые встретились намного раньше. Долго рассказывать. Скажу лишь, что Макс спас ей жизнь, когда ему было одиннадцать. – Он невесело рассмеялся. – Картер трясется над нею как ненормальный. Пылинки сдувает.
– Так было и у вас с Лиззи.
Макс дернулся, но больше по привычке. Упоминание о Лиззи уже не вызывало в нем прежней боли.
– Да, можно сказать и так.
– И в этом вся проблема. – Эллиот подался вперед.
– Наверное, – признался Макс.
Быть может, он просто завидует Картеру, нашедшему то, чего так недостает ему самому. Может, в нем прорвалась злость. Картер сейчас живет полноценной жизнью, а он заперт в этой комфортабельной клетке. Или же Макс О’Хейр – просто законченный эгоист, неспособный быть благодарным человеку, столько раз выручавшему его из разных передряг. И мотать за него срок в Артур-Килл отправился не кто-нибудь, а все тот же Картер.
– Мне стыдно, что я пытаюсь оправдать своим прошлым это дерьмовое нынешнее состояние, – скороговоркой пробормотал Макс.
– Но вам нужно не запихивать ваше состояние внутрь, а справиться с ним, – ответил Эллиот. – Разберитесь с вашей завистью и двигайтесь дальше. Когда вернетесь домой, отдайтесь празднованию. Попытайтесь искренне порадоваться счастью Картера, и ваше состояние обязательно изменится.
Макс в этом не был уверен, но хотел надеяться.
– И потом, вы же еще совсем молодой человек. Вы можете встретить и полюбить другую женщину, – со своим всегдашним оптимизмом добавил Эллиот.
Макс даже глаза выпучил. Его сердце заколотилось, ударяя прямо по ребрам.
– Ни в коем случае, – прошипел он.
– Почему? – невозмутимо спросил Эллиот. – Жизнь продолжается. Пример Картера – лучшее тому подтверждение. Он встретил свою любовь. Вы тоже встретите. Никто не лишал вас права на радость и счастье.
Макс резко замотал головой:
– Бросьте, док. Я больше не вляпаюсь в подобную историю. Никогда.
Его бы это просто раздавило.
И потом, всем пациентам реабилитационного центра настойчиво рекомендовали: первый год новой жизни воздерживаться от романтических отношений. Такие отношения непредсказуемы; за взлетами следуют падения. Если даже обычные люди тяжело переживают любовные коллизии и творят разные глупости, то бывших зависимых это может спровоцировать на возврат к старому. И пошло-поехало: снова прием наркотиков, снова беспробудное пьянство. Да и сам Макс больше не хотел встревать в серьезные отношения с женщиной. До встречи с Лиззи, да и после ее ухода, он предпочитал женщин на одну ночь. В крайнем случае – на неделю. Встретились, потрахались и разбежались. У него, как у всякого молодого, здорового мужчины, есть сексуальные потребности. И вокруг хватает женщин, которые ищут того же. Чем проще, тем лучше.
Эллиот смотрел на него, задумчиво почесывая подбородок:
– Быть может, мы еще вернемся к этому разговору. – Он встал, отложил блокнот и прошел в другой конец кабинета, к элегантному письменному столу. – У меня для вас кое-что есть. – Эллиот полез в ящик стола, что-то вытащил оттуда и зажал в руке. – Вот это.
Макс тоже встал и на негнущихся ногах подошел к психотерапевту:
– Что?
Эллиот протянул ему небольшой металлический кружок, напоминающий жетон. Макс почти сразу узнал этот кругляш.
– Ваш первый знак отличия. Поздравляю, Макс. Тридцать дней без пагубных зелий.
Макс смотрел на скромный медальон, посередине которого было выбито: «1 месяц», а по окружности шли слова, которые он не раз слышал на групповых сеансах и помнил наизусть: «Свобода, доброжелательность, личность, Бог, общество, служение».
