Элен занервничала. Похоже, сейчас скинуть «стейджер» не удастся. А надо бы… Она все отчетливей сознавала, что из магазина нужно выйти налегке. Хорошо бы и «ангус» где-нибудь пристроить, а то не ровен час… Однако Элен чувствовала, что проклятый эротоман облапает все, к чему бы она не прикоснулась.
Она с ненавистью посмотрела на мужчину – тот стоял к ней спиной и как будто не подозревал о ее присутствии. Одна из менеджеров извинилась и двинулась к Элен. Еще мгновение, и он обернется. И если Элен не успеет что-нибудь напялить, он просто сверкнет полицейским жетоном.
Ему безразлично, какой вариант она выберет. У него есть инструкции на все случаи. А также мягкий броник и «s-мерш», дежурная игрушка славянских сыскарей.
Элен покачала девушке головой и шагнула назад.
Он не будет возражать. Как ни странно… Если она уберется, он за ней не пойдет. Еще немного попудрит мозги продавщицам и откланяется.
Элен не могла поверить, и не поверила бы, но сомневаться в форвертс она не привыкла.
Это кем-то просчитано. Хорошо спланировано и хорошо сработано, начиная с появления «Хаммера» – смутившего, но не напугавшего, – и заканчивая тем, что… он уже притормаживает у магазина. Сзади к нему подкатывает полицейский минивэн. Не пустой, разумеется. Десять человек, все в «тяжелом». А сколько их сейчас набивается в служебные помещения… Фактически ее уже взяли. Вопрос пары секунд и пары выстрелов – если она спровоцирует. Ехать почему-то придется в цивильном «Хаммере». Не опасно. Им нужен только разговор. Но разговор будет серьезный.
О чем – Элен даже не представляла.
«Покупатель» завершил оборот и потянулся к пиджаку. За жетоном.
– Не надо, – сказала она одними губами. – Я иду.
Элен послала водителю минивэна воздушный поцелуй и, протиснувшись между припаркованными машинами, подошла к «Хаммеру».
– Сдаюсь, – мурлыкнула она. – Неужели я тебе так понравилась?
– Ты, Леночка, не можешь не понравиться.
– Элен, – ответила она, помедлив.
– А я Альберт. Залезай, Леночка.
«Хаммер» был тот самый, и Альберт – тоже. Это он встречал ее на въезде в город, он махал рукой. Только рубашку сменил – ночью была с пальмами, а теперь с павлинами. Невыносимо разноцветно.
Альберту было лет двадцать семь, не больше. Перед начальством ему хотелось выглядеть посолидней, перед девушками – помоложе, и он, не утруждая себя отбором, валил все это в кучу. Кричащая рубаха – и серая послушная мордочка. Короткие скупые усы – и взорванная прическа. На правом предплечье у него распласталась огромная татуировка – огненный дракон, – но возле запястья дракошин хвостик благоразумно изгибался, чтобы при необходимости исчезнуть под крахмальным манжетом.
Элен попробовала оценить варианты, но не смогла. Впереди был широченный веер, и каждая спица сама расщеплялась на такой же веер. Вероятности плодились в геометрической прогрессии, спрогнозировать их дальше второй реплики было невозможно. Им с Альбертом оставалось, как двум шулерам, либо играть честно, с выключенным форвертс, либо не играть вовсе.
– Давай уж лучше честно… – проронил Альберт, отъезжая.
Он не читал ее мысли, он всего лишь опередил ее фразу. Особенно Элен умилило то, что приглашение к честности было нагло и примитивно украдено у нее же.
А он, оказывается, дешевка.
– Послушай… Ты, Альберт, может, и не в курсе, но когда встречаются два форварда…
– А кто здесь второй? – Он с театральным недоумением оглядел салон. – Второго я не вижу.
Точно, точно. Дешевка.
– Ты не форвард, Леночка, ты преступница. В левом кармане – «ангус», в правом – «стейджер». С одной стороны полгода за хранение, с другой – пожизненное за два убийства.
Элен прикурила.
– За одно.
– Если я захочу, будет четыре, – сказал Альберт. – Веришь мне?
– Верю, что тебе это не нужно. Ты и с фараонами затеял… выступление показательное… не для того, чтобы меня сдавать.
– Почему же? Сдам, и очень легко… – Он демонстративно покосился на зеркало: машина с преющей в броне группой захвата ехала, как личная охрана, бампер к бамперу. Элен не спорила: форвертс плюс десяток стрелков лучше, чем просто форвертс. – Сдам, если не проигнорируешь поручение, – добавил Альберт, решив, что пауза длится уже достаточно долго.
– Поручение? – удивилась Элен. – Какое поруче…
– От твоей Компании, не от меня же. Моих поручений как раз игнорировать не надо бы. Тебе особенно… – Он опять посмотрел в зеркало, для выразительности еще и вздернув брови.
Элен снова отметила несоответствие между тем, как этот Альберт себя ведет, и тем, что он есть на самом деле. Бобик при боссе. Вероятно, бобик любимый. А босс, вероятно, серьезный.
– Да, – коротко произнес Альберт.
– Что?..
– Ты собиралась меня о чем-то спросить.
– Ну хватит уже концертов! – не выдержала Элен. – Чего тебе надо?
Ее много раз пытались переманить – еще и поэтому она знала, что без работы не останется никогда. Спрос был большой. А способы были разные. Но не такие дурацкие, хотя запугивать ее тоже пытались. Элен не боялась. Она поступила так, как поступил бы на ее месте любой, – выбрала самое крупное. Компанию с большой буквы. Компания в обиду не даст, она своих не бросает – во всяком случае, пока они ей нужны.
– Нет, нанимать я тебя не собираюсь, – отозвался Альберт. – И вербовать. И даже…
– Тут у тебя вообще никаких шансов! – бросила Элен, не позволяя его мерзкому ротику высказать это вслух.
– Шансы… – хмыкнул он. – Шансы – у тебя, а у меня парадигма. Никаких случайностей, никаких «авось». Этим я от вас и отличаюсь, от… всех прочих.
Элен скрипнула зубами. Альберт услышал и рассмеялся:
– Вы и своим-то Компаниям становитесь не нужны. Все изменилось, Леночка. Форвертс превращается в промышленные отходы, которые легче отправить на Луну, чем переработать. А еще легче… – Он сложил пальцы пистолетиком и поднес к ее виску. – Пуфф… Сегодня у нас какой-то день отстрела – одного, другого… скоро и третьего… Неизвестно, сколько форвардов проснутся завтра живыми. Откровенно говоря, чем меньше, тем лучше. Но твоей смерти я бы не хотел. Бабы не для войны.
– Ты сам-то не баба, что ли?
– Хамство – признак неуверенности. Сомневаешься. Правильно, Леночка, сомневайся. Чем меньше вас остается, тем труднее вам жить.
– И тем лучше… – повторила за ним Элен, – …для тебя?
– Нас и в начале-то было не много. Неполных три десятка.
– Как это ты посчитал?..
– Что значит «как»?! – Теперь удивился Альберт. – Ты разве не в курсе? Да-а-а, Леночка…
