Фронты, живой стеной прикрывшие столицу, конечно же постоянно ощущали суровое мужество города, взятого под защиту. Москва, переведенная на осадное положение, по существу представляла собой отдельный фронт — Московскую зону обороны. Город готовился к любому повороту событий. Он отправил сотни тысяч своих сыновей и дочерей в действующую армию по мобилизации, формировал дивизии народного ополчения, истребительные батальоны, ремонтно-восстановительные полки, тысячи добровольных пожарных команд. Москвичи и москвички строили оборонительные рубежи и в Подмосковье, и в черте города — по Окружной железной дороге, Садовому и Бульварному кольцам. Притихшей, настороженной, ощетинившейся надолбами, противотанковыми ежами, с баррикадами и колючей проволокой на улицах и проспектах, с зенитными расчетами на площадях и крышах нынешнюю красавицу-Москву уже и представить трудно. Отрядив квалифицированных рабочих вместе со станками на восток, фронтовая Москва тем не менее чего только не производила. От самолетов, танков, реактивных систем залпового огня, моторов до автоматов и всего спектра боеприпасов. Москва, в 27 километрах от которой находился враг, оставалась действующей столицей. Тут проводились все торжества, к которым советские люди привыкли. Тут состоялся тот самый ноябрьский военный парад, который привел Гитлера в бешенство. Город не покидал Верховный Главнокомандующий. Такой столицей гордились.
Убедившись, что охватить Москву клиньями с севера и юга не удастся, гитлеровцы 1 декабря нанесли массированный удар в самом центре Западного фронта, по кратчайшему направлению к нашей столице — вдоль Минского шоссе. В районе Наро-Фоминска им удалось прорвать оборону советских войск и выйти в тыл 5-й армии. Высочайшую распорядительность в тех условиях проявил Г.К. Жуков. Контрударом частей 5-й и 33-й армий противника удалось остановить и стабилизировать положение. К тому времени стало окончательно ясно: враг исчерпал наступательные возможности. Он потерял под Москвой убитыми и ранеными тысячи солдат и офицеров, сотни танков, орудий и самолетов. Моральный дух гитлеровцев подрывала и зима с лютыми морозами и бездорожьем.
Крайне важно было уловить тот самый день, а то и час, когда для наступления у врага уже не было сил, а для организации обороны на захваченных рубежах — времени. Ставка Верховного Главнокомандования, Генеральный штаб, командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков этот момент установили точно. Паузу считали недопустимой. План контрнаступления готовился сутки.
5–6 декабря 1941 года войска Западного, Калининского и правого крыла Юго-западного фронта (командующий Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, затем генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко) перешли в контрнаступление. 8 декабря Гитлер подписал директиву о переходе к обороне по всему советско-германскому фронту.
Газеты, радио о контрнаступлении наших войск под Москвой, первых крупных победах сообщили лишь 13 декабря. Надо ли говорить, с каким внутренним торжеством, неописуемой радостью советские люди воспринимали освобождение Истры, Солнечногорска, Клина, Калинина, Волоколамска… Миф о непобедимости гитлеровской орды был развеян. Немец отступал, немец показывал пятки. Впервые с начала Второй мировой войны. «Тайфун», разработанный по высшим канонам немецкого оперативного искусства, подкрепленный материальными ресурсами всей Европы, обернулся мировым конфузом. До нашей победы в войне было еще очень далеко, враг был в состоянии зализать первые раны, но Москва, героически выстояв, одних отрезвила, окончательно убедила в авантюрности самой идеи блицкрига на советских просторах, других укрепила духовно, перед третьими в новых красках раскрыла характер русского человека, который, в равной степени обладая мужеством и военным талантом, Отечество свое никогда никому не уступит.
Анна ПОТЕХИНА, Игорь ЦЫРЕНДОРЖИЕВ, старший военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры НЕ ВИНОВЕН!
Ни одну битву, стратегическую операцию — не только, разумеется, в годы Великой Отечественной войны — нельзя воспринимать как чреду каких-то феерических успехов, некий единый порыв всех и каждого. Ведь были и поражения, были и ошибки, и предательство, и глупость… Нередко случалось так, что за ошибки своего командования бойцам приходилось расплачиваться кровью, а командирам — за ошибки военно-политического руководства страны — званиями, свободой, а то и самой жизнью.
Тяжелой оказалась судьба участника битвы за Москву генерал-майора Петра Петровича Собенникова. Его блистательная карьера от прапорщика Русской армии до советского генерала рухнула за один день. Но он сумел отстоять свою честь, доказать свою невиновность. Вернувшись после суда на фронт полковником, лишенным боевых наград, он не только вскоре был восстановлен в прежнем звании, но и стал к концу войны генерал-лейтенантом.
Петр Петрович Собенников родился 13 июля 1894 года; окончил Николаевское кавалерийское училище, участвовал в Первой мировой войне. В 1918 году вступил в Красную армию, воевал на фронтах Гражданской войны. Окончил Военно-академические курсы высшего начсостава РККА и Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава РККА, служил на различных командных и штабных должностях. С февраля 1939-го преподавал общую тактику в Военной академии им. М.В. Фрунзе, а в 1940 году стал заместителем генерального инспектора кавалерии Красной армии.
В марте 1941 года Петр Собенников был назначен командующим 8-й армией Прибалтийского Особого военного округа, который с началом войны был преобразован в Северо-западный фронт. 8-я армия генерал-майора Собенникова по сравнению с другими являлась, пожалуй, наиболее подготовленной к отражению атак противника. Помимо стрелковых корпусов (10-го и 11-го), 9-й противотанковой артиллерийской бригады и ряда частей усиления она включала в себя 12-й механизированный корпус — ударную силу не только армии, но и фронта.
Поэтому, когда перед командованием Северо-западного фронта Ставка поставила задачу о нанесения контрудара по войскам прорвавшегося противника на шяуляйском направлении, в нем непосредственное участие приняли войска генерала Собенникова. 23–25 июня 1941 года 12-й механизированный корпус 8-й армии с частью сил 3-го механизированного корпуса 11-й армии нанес юго-западнее Шяуляя контрудар по соединениям 4-й танковой группы противника, в результате которого продвижение противника было задержано на несколько дней.
Успешная организация генералом Собенниковым боевых действий в первые дни была замечена Ставкой. 3 июля 1941 года его назначили командующим Северо-западным фронтом.
В это время шел сбор и доукомплектование потрепанных частей фронта, прибытие и сосредоточение новых соединений и частей из резерва Ставки с занятием рубежей обороны, объединение частей, уже находившихся, например, в укрепленных районах и их перегруппировка… Были и неразбериха, и поспешные несогласованные действия, в том числе и на фронтовом уровне управления войсками.
В частности, особую озабоченность генерала Собенникова вызывала боеготовность 34-й армии, входящей в состав фронта. Ее командование было недостаточно готово к управлению подчиненными войсками, поскольку начальником штаба армии являлся бывший начальник Главмилиции, а начальником штаба тыла — бывший пожарный. Усугубляла ситуацию и плохая связь между частями. Во время боевых действий командующий фронтом был вынужден отдавать распоряжения войскам 34-й армии открытым текстом по аппарату «Морзе», поскольку другие виды связи отсутствовали.
