Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 13
…Неизвестно, куда бы забежал Салапапон без троса, если бы парашют не зацепился за очередь на прогулочный корабль «Пётр Чайковский»…
Короче, загорелая тётенька во всём оказалась права. Салапапон действительно испытал незабываемые ощущения, и все его увидели.
Но главное не это! Главное то, что Салапапон спас жизнь Мздыре, который должен был лететь вторым…
Так что теперь друзья плещутся возле бережка и без риска для жизни испытывают незабываемые ощущения.
А когда над пляжем разносится бодрый призыв посетить аквапарк, где любителей сумасшедших удовольствий ждёт бешеная горка «Жёлтый унитаз», Салапапон и Мздыря сразу ныряют.
СНЫ
Однажды Салапапон пришёл к Мздыре и выманил его во двор. И хотя Мздыря спал, но пошёл, потому что лицо у Салапапона было загадочным, как у египетского сфинкса, а уши оттопыривались вопросительными знаками.
– Ты чего? – спросил Мздыря, когда они уселись на край песочницы.
– Я краб! – сказал Салапапон, и его уши из вопросительных знаков превратились в восклицательные.
Мздыря недоверчиво хмыкнул, потому что Салапапон был похож на краба, как кирпич на селёдку. В смысле, ничего похожего! Разве что майка торчала из трусов и носки сползли гармошкой. Но причём здесь крабы?
– Потому что мне приснился сон! – объяснил Салапапон.
– Какой ещё сон? – не понял Мздыря.
– Что я краб, и мой папа краб, и мой мама краб, и мой дядя краб, и мой тётя краб, и все вокруг маленькие крабы, кроме милиции, – неправильно склоняя слова, печально проговорил Салапапон. – Эх…
– А милиция, почему не краб? – удивился Мздыря.
– Почему милиция не краб? – переспросил Салапапон и, воровато оглянувшись, прошептал: – Милиция тоже краб, только большой.
– Че! Пу! Ха! – ударяя каждую букву, проговорил Мздыря. – Мало ли чего ночью приснится, особенно когда есть хочется или наоборот? Лучше выкинь из головы своих крабов и давай башню строить, пока строители песок не растащили.
– Как это выкинь? – ехидно прошамкал Салапапон противным старушечьим голосом. – Куда это выкинь, если крабы к беде снятся? К бо-о-о-льшой бе-е-е-де!
Не успел Мздыря снова удивиться, как из-за спины Салапапона вынырнула незаметно подкравшаяся старушка. Возле уха старушка держала ладошку для подслушивания.
– Теперь жди! – злорадно прокряхтела она и выхватила из кошёлки пачку листовок, с которыми обычно пристают к прохожим всякие проходимцы и обещают конец света.
Мздыря хотел было схватить Салапапона и убежать, но старушка ловко перегородила дорогу и начала быстро перечислять крабовые беды:
– Света не будет, здоровья не будет, денег не будет, погоды не будет, кина не будет…
– А что будет? – перебил старушку Мздыря, потому что Салапапон так расстроился, что уже никого перебить не мог.
– А то! – оживилась старушка. – Бензин сольют! Мыло смылят! Сметану разбавят! Кур прокурят!..
Тут старушка закашлялась и выкрикнула что-то совсем несусветное:
– Запретят кормить котят!
А потом сунула Салапапону листовку за шиворот и протрубила на весь двор:
– Воду – заводам! Брезент – Президенту! Почки – почте! Ушки на макушке!
– Бежим! – закричал Салапапон, и они побежали.
* * *
И чем дольше они бежали, тем больше успокаивались. Ведь как старушка не старалась, а крабы не подтвердились, в смысле, Салапапон и Мздыря ни одной беды до обеда не встретили, а после обеда и подавно! Потому что слово «отобедать» как раз и означает – отогнать беды!
К тому же солнце светило, куры неслись, мыло мылилось, здоровье позволяло! А когда им подмигнул встречный милиционер, чего ни один краб не умеет, Салапапон и Мздыря поняли, что сегодня свет не кончится, а до завтра ещё далеко. Поэтому они сразу перестали бежать и начали есть ледяные конфеты, которые в народе называются леденцами.
…Кстати, Салапапону вчера приснилось, что он одуванчик. Но Салапапон даже просыпаться не стал.
Он просто вытряхнул пух из головы и перевернулся на другой бок.
ПОЛУДЕННЫЙ БЕС
Однажды Салапапон всё утро доставал из пылесоса засосанную пуговицу, поэтому пришёл к Мздыре только в полдень.
Честно сказать, лучше бы он вообще не приходил, потому что полдень для Мздыри самое неудобное время. Даже неудобнее квадратного мяча или прищепок из пластилина. А как полдню быть удобным, если Мздыря уже давно проснулся, а до вечера, когда опять заснуть можно, ещё давней – просто ждать не переждать.
К тому же в окно солнце лупит и пыль на шкафу проявляет. И муха жужжит. На секунду к потолку прилипнет, лапки потрёт и снова жужжит. Уже все уши прожужжала! Нет, чтобы спеть! Или сплясать! Или носки заштопать! Или яичницу поджарить. Так нет, жужжит и жужжит – громче велосипеда с моторчиком!
Короче, не любил Мздыря полдень. Но обычно он через него кое-как переваливал. А сегодня застрял, будто на заборе – одна нога уже там, а другая ещё тут. Страшно неудобная поза – раскоряка называется. А когда ты раскоряченный, то тебе не до гостей. Только разве от Салапапона спрячешься. Он же в звонок будет тарабанить, как заяц в барабан, пока его не впустишь.
* * *
– Ты чего такой кислый? – спросил впущенный Салапапон, чтобы начать разговор.
– Ничего! – буркнул Мздыря, чтобы разговор не начинать.
Не хотелось Мздыре разговаривать. И даже смотреть на Салапапона не хотелось, особенно на его весёлую улыбочку. И даже мороженого не хотелось, особенно сливочного пломбира и особенно в шоколаде с орехами. И вообще ему жизнь надоела, хоть в проруби вешайся.
А всё потому, что ровно в полдень зашёл к Мздыре самый страшный из чертей, которого называют полуденный бес. А самый страшный потому, что нагоняет уныние. А страшнее уныния ничего не бывает. Ведь уныние, как паук: обмотает липкой паутиной и кровь сосёт. Даже икотка лучше, потому что она трусливая, и если её испугать внезапным криком «Гав!», икотка убегает.
Вот Мздыря и приуныл. И как его Салапапон не растормашивал, а никак растормошить не мог. Хотя и муху на балкон выгнал, и спел, и сплясал, и носки заштопал, и яичницу поджарил, только Мздырю ничего не растормошило. Сидит Мздыря и тупо в угол смотрит. А полуденный бес в углу паутину плетёт и лапки потирает.
Хоть скорую помощь вызывай! А толку, если скорая помощь спасает только от аппендицита?
А тут ещё из-за Мздыриной унылости Салапапону взгрустнулось. Это на него полуденный бес первую паутинку накинул.
* * *
Так бы и скисли друзья от уныния до полной простокваши, если бы не сосед сверху, который рано утром уехал, а воду не перекрыл. И ровно в полдень соседская вода стала с потолка капать. А когда на башку капает, нормально не поунываешь.
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 13
