С большим удовольствием мы сбивали сливочное масло и вообще помогали матери. Она не признавала консервов. Различные соления, копчения заготовляла всегда сама.
Иногда отец брал меня на башкирский праздник «сабантуй». Туда его приглашали крестьяне окрестных деревень. Меня восхищали борьба, скачки и танцы. Праздник завершался угощением башкирскими кушаньями. В блюдах преобладала конина. Иногда победителю в том или ином состязании в виде приза преподносили хороший мосол конины. Победитель тут же с аппетитом съедал его.
В скачках на дистанции 20–50 километров участвовали кони из различных деревень. Каждая деревня помогала состязавшимся: односельчане подскакивали, стараясь на ходу подтолкнуть уже уставшего коня, с гиком появлялись у финишного столба.
Жизнь среди башкир позволила мне немного усвоить их язык. Когда я вырос и нес воинскую службу в Туркестане, чувствовал, что знание башкирского языка приносило мне немалую пользу.
Годы шли. Я продолжал начальное образование в Златоусте. В 1890 году меня, восьмилетнего мальчика, воспитанного в некотором смысле в либеральном духе, поразил возникший в Златоусте бунт ссыльных. Дело в том, что в конце 1889 года в Златоуст прислали несколько сот рабочих, бастовавших на каком-то заводе в центре России. Для них отвели бараки. На питание ссыльному выдавалось 10 копеек в день. Прожить на эту сумму было трудно. На работу ссыльных не брали, воровать они не могли.
Однажды в первый день Рождества дома оставались только бабушка и я. Слышим звонок! Я подбежал, чтобы открыть дверь, думал, что явился кто-нибудь визитеров, но это пришли рабочие. Они поздравили нас с праздником. Бабушка поблагодарила их, дала им денег и полное блюдо пирожков. Рабочие-ссыльные были очень довольны.
Помню, как-то зимой 1890 года группу ссыльных вызвали в местное полицейское управление. Оно помещалось на нашей улице. Какой разговор был у рабочих с исправником, я не знаю, но только управление было разгромлено, исправник убежал через двор, вскочил на извозчика и поскакал по нашей улице в центр города. За ним с поленьями бежали ссыльные. Из окна я наблюдал эту картину. Вскоре толпа рабочих бросилась назад, а за ней с шашками наголо гнались полицейские, по улице шла местная колонна солдат. Стрельбы не было, но, как рассказывали потом, многих рабочих избили прикладами и ранили штыками. К наступлению темноты всех этих рабочих посадили в тюрьму и вскоре увезли из Златоуста…
Десяток лет спустя на главной площади Златоуста по приказанию уфимского губернатора полиция расстреляла многих рабочих.
По-разному переживали эти события в городе. В нашем доме симпатии были на стороне ссыльных рабочих, а действия полиции сильно порицались.
…В семье бабушки произошла большая перемена: женился старший мой дядя. Прожив полгода с молодыми, бабушка с теткой переехали в Курган к Владимиру Кузьмичу и жили с ним. Бабушка была очень религиозной. Мне подходило время поступать в среднее учебное заведение. Сам я не слышал от отца о намерении отдать меня учиться в духовное училище, но тетка и дядя говорили мне об этом. Однако судьба была решена в другом направлении. С помощью тетки я продолжал усиленно готовиться к поступлению в Красноуфимское промышленное училище.
Летом 1893 года я жил с теткой на станции Смолино, на Смолинском соленом озере, в 10 километрах от Челябинска. В конце июля вместе с теткой я выехал в Златоуст, а затем на Петропавловский завод, чтобы оттуда поехать с матерью в Красноуфимск.
Кончилось беззаботное детство. Начиналась серьезная учеба.
ПЕРВЫЕ ГОДЫ УЧЕНИЯ
Почему же именно Красноуфимское промышленное училище отец выбрал для моего образования? От Петропавловского винокуренного завода до Красноуфимска было свыше 200 километров, железной дороги не существовало, о ней в то время даже и не мечтали. Ближе было до Уфы, где находилась мужская гимназия. От Златоуста до Уфы люди ехали по железной дороге.
Отец знал, что плата за учение в Уфимской гимназии не превышала 70 рублей в год, а в Красноуфимской составляла только 15 рублей. Содержание на квартире в Красноуфимске стоило, конечно, дешевле, чем в Уфе. Эти соображения и легли в основу решения отца — устроить меня в Красноуфимское училище, которое давало среднее специальное образование.
Итак, в начале августа мать повезла меня в Красноуфимск. Ехали мы на своих лошадях, переезд занял у нас три дня.
Красноуфимск расположен на реке Уфа. В 1893 году он представлял собой небольшой уездный городок. Его население примерно пять тысяч человек. Городку были присущи черты большого села, он был застроен главным образом деревянными домами. Крестьяне Красноуфимского уезда занимались в основном земледелием. В самом же уездном городке был небольшой фосфорный завод. Он-то и представлял всю промышленность Красноуфимска. Уездное земство располагало достаточными средствами для того, чтобы предоставить большую субсидию с целью помочь администрации Красноуфимска открыть промышленное училище. Училищ такого типа в России строилось мало. Оно имело шесть классов с программой реального училища. После его окончания воспитанники могли поступить на горное или сельскохозяйственное отделение, которые были открыты при этом же училище. Отделение по горному делу готовило маркшейдеров и специалистов смежных профессий со средним образованием, а сельскохозяйственное отделение — агрономов. Не желавшие учиться на горном или сельскохозяйственном отделениях по окончании шести классов переводились в какое-нибудь другое реальное училище, которое имело семь классов и давало среднее общее образование.
Реальные училища в отличие от классических гимназий того времени готовили юношей к поступлению в высшие технические учебные заведения. Вот почему в реальных училищах уделяли больше внимания преподаванию математики, физики, химии, черчению. В этих училищах не преподавали ни латинского, ни греческого языков.
Нужно сказать, что среди воспитанников обоих специальных отделений Красноуфимского училища царил революционный демократический дух того времени, что отражалось и на настроении младших классов. Слово «забастовка» было знакомо и малышам, оно вызывало в них дух сопротивления начальству. У нас, в младших классах, часто сообщалось, что «сегодня техники бастуют»…
Промышленное училище размещалось в новом двухэтажном доме. Оно находилось в центре Красноуфимска. По соседству двухэтажные здания занимали административные учреждения. Во дворе училища расползалась его лаборатория. Ей отвели тоже двухэтажное здание.
Рядом с главным корпусом отстраивался пансион для учащихся младших классов.
Жители Красноуфимска хранили воспоминания о захвате их города пугачевцами, которые, по преданию, на высокой горе на окраине города повесили чиновников царской власти. На северной окраине города старожилы показывали мне кузницу, около которой в 1836 году был арестован старец Федор Кузьмич. Существовала легенда, что старцем Федором Кузьмичом был не кто иной, как бывший император Александр I, не умерший в Таганроге, а будто бы вследствие его мистического настроения неизвестно куда скрывшийся.
