Томсен далее указывает, что не мог Константин V направляться против кораблей (chelandia) руссов, ибо у руссов кораблей не было, и ссылается на указание Лиудпранда, что, мол, корабли (naves) руссов, благодаря незначительности, проходили там, где большие греческие chelandia пройти не могли.
И этот довод ничего не доказывает: Лиудпранд называет средства передвижения руссов все же «кораблями» (naves), а не лодками.
Что у руссов не было тяжелых боевых кораблей, как у греков, вещь бесспорная, но что их лодки[29]были значительными, видно хотя бы из договора Олега с греками, из которого следует, что в «лодке» помещалось 40 гребцов. Так как в лодках помещались также запасы пищи, питья, одежды, оружие, снасти и имелось место для добычи, то «лодки» руссов были весьма значительны. Не без значения также то, что очень крупная рыбачья лодка в Черном море называется «шаланда», т. е. вариант греческого «хеландиа». Если бы слово «хеландиа» употреблялось только в отношении тяжелых кораблей, такое перенесение названия не могло иметь места.
Единственный сильный довод Томсена — это указание на Анастасия. Последний перевел во второй половине IX в. «Хронографию» Феофана на латинский язык («Historia Ecclesiastica ex Theophane»). Интересующий нас отрывок гласит: «Et ingressus ipse in rubea chelandia motus est ad intrandum Danubium amnem» («Theophanis Chronographia», vol. II, Bonnae, 1841. Р. 243), т. е. «а сам взошел на красный корабль и двинулся к входу в Дунайское устье»[30].
Таким образом, Анастасий перевел слово «rousia» как «красный». Однако важно знать не только значение слова, но и понимать, что оно значит в контексте. Этого-то и нет: отправив морем армию для высадки в месте, где Болгария не была защищена горными проходами, Константин отправился с частью флота к устью Дуная. Допустим, что он ехал на «красном» корабле, но зачем ему было ехать к устью Дуная? В понимании Томсена это совершенно непонятно.
Зато другой перевод обладает всеми чертами строгой логичности. У Asseman’a (Kalendaria Ecclesiae Universae etc. tome VI, р. 6. 1755. Romae) мы находим следующий отрывок: «Primum Russorum mentio (quod sciam) apud Bizantinos scriptores ad annum Constantini Copronymi XXXIII, Christi, 774, Theophanes: «Hoc anno, mense Majo, ind. XII. Constantinus classem chelandiarum bis millium in Bulgaria instruxit; ipse adversus Russorum chelandia, in Danubium adytum sibi paraturus movit»[31].
Таким образом, самым ранним известием о руссах, которое знает Asseman (primum… quod sciam)[32], является 774 г., под которым Феофан рассказывает о походе Константина Копронима. Именно в мае 774 г. 12-го индикта он направил против болгар 2000 судов, сам же направился против русских судов к Дунаю.
При таком переводе все понятно: Константин отправил армию против болгар, а сам же двинулся с судами в устье Дуная против русских судов, которые, очевидно, были в союзе с Болгарией в борьбе с Византией. Загородив устье Дуная, Константин отрезал болгар от помощи руссов.
К сожалению, этот перевод не соответствует греческому оригиналу, — слова «против» (русских судов) там нет. Ввиду трудностей печатания мы лишены возможности дать отрывок греческого оригинала и вынуждены отослать интересующегося читателя к с. 691, Theophanis Chronographia, ex recensione Jo. Classeni. Vol. I. Bonnae, 1839.
Следует отметить, что Ассеман так понимал греческий текст 200 лет назад, когда спора о Руси не было и он переводил «не мудрствуя лукаво». Возможно, что разные понимания текста Феофана основываются на разных списках, но это в достаточной степени не выяснено.
Таким образом, до окончательного выяснения текстологии источника нельзя основываться ни на одной из версий. Однако узнать из других мест, что значило в устах Феофана слово «rousia» не представляет труда. Не составляет особенного труда найти, какое слово употреблял Феофан для понятия «красный», уже выяснение этого было бы значительным шагом вперед. Остается надеяться, что кто-нибудь этим серьезно займется и в самом недалеком будущем[33].
