— О да, в свое время в газетах была большая шумиха в связи с рабочими на чайных плантациях, — вспомнила тетя Эми. — Множество людей ушло из-за эпидемии и плохих условий проживания.
— Они сделали это, подстрекаемые агитаторами, — сердито бросил Джеймс. — Ганди, этот бунтарь, засылал своих приспешников, чтобы те подбивали кули[19]поднять мятеж. Но теперь все успокоилось. У нас в Оксфорде нет с этим никаких проблем, хотя некоторые плантации прекратили свое существование.
Воцарилось неловкое молчание. Тилли обеспокоенно обвела взглядом сидящих за столом. У матери был нездоровый вид. Мона, подняв брови, смотрела на оживившуюся тетю Эми, а Джеймс выглядел раздраженным. Тилли хотелось, чтобы он почувствовал себя непринужденно, кроме того, ей не терпелось продемонстрировать, что она тоже кое-что понимает в чайном деле. Очевидно, так она могла бы завоевать его сердце.
— Кларри говорит, что ваш кузен Уэсли весьма успешно ведет дела в Белгури, — произнесла девушка робко. — Она говорит, что ныне снова наступили благоприятные времена для мелких производителей высококачественного чая, после военных лет, когда людям приходилось довольствоваться низкосортным продуктом. Ваши оксфордские плантации принадлежат к их числу, мистер Робсон?
К ее ужасу, он пришел в ярость.
— Разумеется, нет! Уэсли позволил своим чувствам затмить разум. Все это он делает лишь для того, чтобы ублажать Кларри, выросшую там. Это хозяйство не приносило доходов даже во времена старика Джона Белхейвена. Белгури никогда не станет таким же процветающим хозяйством, как Оксфорд. Оно держится лишь за счет того, что Уэсли вложил туда уйму денег. Понятия не имею, как ему удалось втравить пайщиков в эту авантюру. Он очень серьезно ошибся.
Танцы закончились, и, когда музыканты прятали свои инструменты в кофры, запыхавшаяся Софи подошла к столу. Она сразу же заметила пылающие щеки Тилли и ее глаза, блестящие от слез. Что же могло ее так расстроить?
Тетя Эми первая нарушила тягостное молчание, представив племяннице похожего на бульдога мужчину с толстой красной шеей и пронзительными голубыми глазами.
— Софи, познакомься, это мистер Джеймс Робсон.
Поднявшись, он слегка поклонился и после секундного раздумья крепко пожал ей руку.
— Очень рада познакомиться с вами, мистер Робсон.
Улыбаясь, Софи отдернула руку, стараясь не поморщиться. Его широкие плечи и выступающий вперед подбородок вызвали в ней тень какого-то смутного воспоминания.
Он улыбнулся уголками губ.
— Вы похожи на свою мать.
— Правда?
Софи вдруг переполнило осознание того, что этот человек знал ее родителей, что именно он увез ее из Индии в Шотландию. У нее защипало глаза.
— Я вам очень благодарна за то, что вы для меня сделали, и за ту финансовую поддержку, которую вы оказали нам с тетей.
Джеймс смущенно откашлялся.
— Да ничего особенного. Мне это было приятно. Я ведь был дружен с вашими родителями. Такое горе!
Софи переполняло множество вопросов.
— Я столько всего хочу у вас спросить об Индии. Сама я почти ничего не помню.
— Наверное, сейчас для этого не самое подходящее время и место, — мягко заметила ее тетя. — Надеюсь, мистер Робсон найдет время посетить нас до своего отъезда и мы сможем хотя бы отчасти отблагодарить его за доброту.
— Да, конечно, — воодушевленно поддержала ее Софи. — Пожалуйста, приезжайте.
Джеймс улыбнулся, польщенный приглашением привлекательной девушки. Движимый не вполне осознанным стремлением, он принялся расспрашивать ее о жизни в Эдинбурге. Софи рассказала ему о своей работе в Шотландском благотворительном обществе, о том, как выполняла во время войны поручения Красного Креста, и о своей любви к езде на мотоцикле. Джеймс увлеченно слушал ее, хотя и был слегка ошеломлен ее современными привычками. Воспитание, которое получила Софи, живя с одинокой тетей, показалось ему недостаточно строгим. Отец Софи, Билл Логан, такого бы не одобрил.
Между тем остальные гости прощались и покидали чайную. Но Джеймсу, увлеченному разговором с Софи, уходить совсем не хотелось.
Неожиданно Тилли поднялась из-за стола.
— Мама, у тебя нездоровый вид. Может, поедем домой?
Миссис Уатсон с облегчением кивнула и потянулась за тростью.
— Я отвезу тебя домой, мама, — перехватила инициативу Мона. — А ты, Тилли, оставайся и попрощайся с гостями.
— Почти все уже разъехались, и я, пожалуй, поеду с вами, — сказала Тилли, с мольбой глядя на сестру. — Я тоже не очень хорошо себя чувствую.
— Объелась торта? — шутливо поддразнила ее Софи.
Однако, увидев несчастный взгляд подруги, она вскочила на ноги.
— Прости, Тилли, я не хотела…
— Не беспокойся, — оборвала ее та.
— Да, — фыркнула Мона, — полагаю, нам всем уже пора домой.
Софи озадаченно замолчала, а Мона обратилась к Джеймсу:
— Мама неважно себя чувствует. Желаю вам, мистер Робсон, приятно провести время в Ньюкасле. До свидания.
— Могу ли я навестить вас на следующей неделе? — поинтересовался Джеймс.
— Нас здесь не будет, — резко ответила Мона. — В понедельник мама и Тилли поедут со мной в Данбар.
Софи удивленно взглянула на Тилли, но та не стала отрицать слова Моны.
Мона подала Кларри знак, и та послала официантку на улицу — поймать такси. Джеймс, оскорбившись неожиданно пренебрежительным отношением со стороны Уатсонов, быстро распрощался и ушел. Пока все выражали благодарность персоналу «Чайной Герберта», Кларри обратилась к Тилли, взяв ее за руки:
— Надеюсь, ты хорошо провела время?
Кивнув, Тилли проглотила слезы.
— Джеймс Робсон тебя не обидел?
— Какое мне дело до мистера Робсона? — принужденно рассмеялась Тилли.
— Он больше привык к мужской компании, — сказала Кларри вполголоса, — и среди девушек чувствует себя неловко. Но если он не заметил такой хорошенькой особы, как ты, то он просто сумасшедший.
Тилли улыбнулась, стараясь унять ревность из-за того, что Джеймс, похоже, был так пленен ее кузиной, что на нее не обращал внимания.
Вернувшись домой, миссис Уатсон отправилась в постель, а тетя Эми вызвалась посидеть с ней и почитать, оставив сестер одних.
Мона тут же принялась осуждать мистера Робсона:
— Какая грубость с его стороны — прийти в конце вечера и читать нам лекции о чайном бизнесе, как будто нам это интересно.
— Не хочу об этом говорить, — сказала Тилли, падая на стул с книжкой в руках.
