— Милая, Джулиан окружает тебя действительно уникальными вещами, но я не чувствую в твоих словах благодарности, — заметила Элис.
— Мой папа дает мне все, что мне нужно.
Джулиан засопел.
— Что? — спросила Тайна, чувствуя болезненное стеснение в груди. Каждый вздох давался ей с трудом.
— Нет-нет, ничего… Ты права. Ты абсолютно права, — сказал Джулиан.
— Тогда к чему весь этот шум? — спросила Тайна. Она уже чувствовала первые хрипы.
— О, забудем об этом. Все, что ты сказала о своем отце, правильно. Он одевает тебя и посылает нам деньги на твое содержание, но…
— Что? — почти выкрикнула Тайна.
— Я думаю, имеет значение марка твоей одежды. Если она местного изготовления и тебя это устраивает, тогда нет вопросов.
— Да, устраивает!
— Ты еще очень маленькая, Сьюзен. Но в один прекрасный день имена Армани, Дольче и Габана, Прада приобретут для тебя особый, неповторимый смысл. Я хотел бы одевать тебя, как принцессу. У меня нет собственной дочери. Я заметил, что ты взяла Гейнсборо из холла. Быть летчиком очень модно, но вот беда: зарплата не позволяет покупать роскошную одежду. Ты понимаешь?
— Джулиан, мне кажется, довольно. — Элис попыталась остановить мужа.
— Я всего лишь хочу, чтобы она поняла, — оправдывался Джулиан и взял за руку жену. — Поняла, как устроен мир.
— Не говори о ее отце, — сказала Элис, понижая голос. — Не надо говорить ей ничего дурного об Уилле.
Ее мать старалась защитить ее отца, но было поздно. Приступ астмы уже душил Тайну. Воздух распирал горло, попадая в рот и легкие. Горло стиснуло от боли. Одна на заднем сиденье, она глотала рыдания. Грудь болела, но это было не худшее. Сердце Тайны сжималось, словно две большие руки схватили его и рвали на части.
Порывшись в кармане, она нащупала ингалятор. Зажав прибор в руке, она поднесла его к губам и сделала вдох. Аэрозоль брызнул. Ее легкие раздулись, как воздушный шар, она почти ощутила их объем. Мать оглянулась и глазами спросила, все ли в порядке. Тайна кивнула, ее глаза блестели от слез. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, каждый хотел невозможного.
Когда мать снова повернулась к Джулиану, стараясь вывести его из дурного настроения, мысли Тайны были уже далеко. Ее веки сомкнулись, она куда-то плыла. Из залива Наррагансет, мимо белого шпиля церкви Святой Троицы, пронзающего своим острием голубое сентябрьское небо, их лодка летела по волнам. Отец держал румпель, Фред уравновешивал кливер, а Тайна с какой-то женщиной сидели сзади, глотая ветер приоткрытыми губами. Лицо женщины светилось счастьем, а глаза любовью. Тайне хотелось, чтобы эта женщина была ее матерью. На самом деле мать тратила деньги с Джулианом.
С закрытыми глазами, сидя на заднем сиденье «рейнджровера» Джулиана, удалявшегося от ярмарки, Тайна сжала кулаки, чтобы удержать то, что ей привиделось. День был чудесный, залив тихий, ее отец с Фредом чему-то смеялись. Женщина сидела рядом с ней, держа в руках термос с горячим сидром. Они плыли на остров, таинственный остров, на котором никто из них не бывал прежде. Они плыли туда, чтобы устроить пикник. Женщина улыбалась солнцу, повернувшись к Тайне. Она прикоснулась к ее руке, и теперь Тайна видела ее лицо, добрые, понимающее глаза и поняла, что перед ней Сара Толбот.
Глава 5
Набросив халат на плечи, Сара ждала приема у доктора Гудэра. Раз в месяц она обязана была показываться врачу. Он был нейрохирургом, и в основном на его долю выпадали тяжелые случаи, где вопрос стоял ребром: жизнь или смерть. Пациенты с травмой головы в результате автомобильных аварий; мотоциклисты, разъезжающие без шлемов; дети, прыгнувшие в воду и повредившие себе шею; наездники, упавшие с лошади и сломавшие позвоночник; бедолаги с опухолью мозга — с этим он сталкивался ежедневно.
Наконец появилась медицинская сестра Вики. На ее лице застыло озабоченное выражение. Открыв стеклянный шкафчик, Вики порылась там, но не найдя чего-то нужного, вздохнула и хлопнула дверцей. Она была маленькой и стройной, с темно-рыжими волосами и точеной фигуркой. Сара подумала, что за стенами госпиталя она может быть даже очень привлекательной. Но напряженная работа с доктором Гудэром наложила на нее определенный отпечаток, и порой Вики казалась не только раздражительной, но и злой.
— Добрый день, Вики, — поздоровалась Сара.
— О, это вы! — произнесла медсестра, глядя мимо нее.
— Уже успели набегаться с утра?
— Ему нужен новый набор инструментов, и самое позднее к Рождеству, вы представляете?
Сара улыбнулась. Она имела возможность наблюдать за доктором почти девять месяцев, и ей нетрудно было понять, что Вики имеет в виду. Высокий профессионализм, который заставлял людей обращаться именно к этому доктору, когда речь шла о спасении человеческой жизни, наверное, превратил его в чудовищного деспота в отношениях со своими подчиненными.
Сара присела у стола, наблюдая, как Вики выпорхнула из комнаты. Она хотела спросить, сколько ей ждать и нельзя ли включить обогреватель, чтобы в кабинете стало теплее, но промолчала. За долгие месяцы болезни она научилась не обращать внимания на мелочи. Она выработала в себе привычку сосредоточиваться на более важных вещах, не замечая незначительных подробностей.
Наконец появился доктор Гудэр. Высокий, необычайно худой, в черном костюме под белым халатом, на шее светло-желтый галстук. Несмотря на короткие темные волосы, круглые очки и отсутствие бороды, он чем-то неуловимо напоминал Авраама Линкольна. Не удостоив Сару даже дежурной улыбки, он быстро прошел в кабинет и углубился в изучение ее истории болезни.
— Здравствуйте, доктор, — сказала она, поднимаясь ему навстречу.
— Добрый день, Сара.
— Сегодня трудный день.
— Хм…
Нахмурившись, он продолжал читать. Глядя на серьезное, если не сказать, холодное выражение его лица, Сара почувствовала себя неуютно. Хотя она должна была бы уже привыкнуть, понимая, что это просто присущая ему манера — так он защищал себя от переживаний в особенно тяжелых случаях. Доктор спас ей жизнь, и ее сердце было преисполнено благодарности к нему.
— Есть боли?
— Только если задену шрам.
— Онемение? Покалывание?
— Нет.
— Приступы? — спросил он, продолжая читать.
— Последний был в июле. — Сара закрыла глаза, шепча про себя молитву. Она ненавидела эти приступы. Их было три, включая первый, который прозвучал для нее сигналом, что с ней что-то не так. Девять месяцев назад она была почти совсем здорова, бегала семь миль в день, собиралась участвовать в городском марафоне. Однажды она потеряла сознание и упала на пол душевой кабины. Горячая вода бежала, бежала… Она не могла сообразить, как ее остановить, и не знала, сколько же она пролежала. Ей хватило сил только доползти до телефона и вызвать «скорую помощь».
