Единственное, что было в комнате, — большой камин, встроенный в стену. Не осталось даже мебели. Почему-то вид этой комнаты, сиротливой и разграбленной, тронул ее до глубины души и напомнил, как новые владельцы усадьбы Монтекьют вывозили мебель, оставляя после себя разор и пустоту.
— Ох, Аллан, как же это могло случиться?
Она обернулась к нему со слезами на глазах, не помня себя, схватила его за рукав. Но на лице хозяина дома не отразилось ни малейшего беспокойства.
— Нет, Линор, не волнуйся. Здесь все на месте.
— Все? — Она не верила своим ушам. — Неужели это твоя гостиная?
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Меня никто не грабил. Просто у меня нет мебели.
Линор, распахнув от изумления глаза, шагнула через порог. Аллан за ее спиной зажег свет, и молодая женщина наконец разглядела, что комната вовсе не пуста — у дальней стены стояло несколько стеллажей с книгами.
— Но почему? Почему ты не обставил свой дом?
— Я еще не успел этим заняться.
— Прости, я думала…
Она умолкла, пораженная картиной, представшей вдруг перед ее мысленным взором. Линор ясно увидела, где в этой пустой комнате нужно поставить массивный деревянный стол и кресла с высокими готическими спинками. А вот там, в углу, прекрасно смотрелся бы фикус или пальма в кадке, этакий всплеск живой зелени… И конечно же картины по стенам. А бронзовую люстру стоило бы заменить множеством светильников-бра, тогда у гостиной был бы средневековый, таинственный вид…
— Где же ты принимаешь гостей?
Слова вырвались у Линор самопроизвольно, и она тут же пожалела о них.
— У меня не бывает гостей, — равнодушно ответил Аллан.
Только вот сегодня затесалась случайная гостья, от которой хозяин наверняка мечтает поскорее избавиться. Но неужели ему самому приятно жить среди голых стен?
— А как давно ты здесь живешь?
— Я купил этот дом где-то с год назад.
С год назад! И за весь год не найти времени, чтобы превратить его из пустой оболочки в дом в истинном смысле слова? Линор недоверчиво покачала головой.
— Я отполировал полы и настелил ковры. У меня есть на примете парочка дизайнеров, но все руки не доходят заняться этим.
Линор вспомнила, каким уютным и со вкусом обставленным выглядит его офис.
— А кто оформлял помещения твоей фирмы?
— О, это был специалист по коммерческому интерьеру. Ну и что? Лучше коммерческий интерьер, чем вообще никакого.
Линор переполняли вопросы. Где Аллан спит? Где он ест? Неужели все комнаты в его доме пустые? И если так, ей что, предлагается провести эту ночь на полу? Отец ее ребенка казался молодой женщине все более загадочным.
— Ты не думай, не все комнаты такие, — словно читая ее мысли, сказал Аллан. — Пойдем, я покажу тебе.
Она проследовала за ним через гостиную в следующую комнату. Там по бокам камина располагались встроенные книжные шкафы, в углу стоял дорогой телевизор с широким экраном, а перед ним — крутящееся кожаное кресло. В углу притулилась кушетка, накрытая пледом.
— Вот видишь, мебель.
Холостяцкая мебель, вот что хотелось сказать. Скучная, некрасивая, слишком… слишком мужская.
Дом явно нуждался в заботливой женской руке. Но это не касается ее, Линор Монтекьют. Это не ее дело.
— Здесь у тебя… немного уютнее.
— Ну да, это моя комната. — Аллан широким жестом показал направо, на небольшой альков, отделенный занавеской. — А вот там я обычно ем. Посмотри, даже стол есть.
И правда, в алькове кроме высоченного холодильника находилась плита, над ней — вытяжка, а посредине стоял небольшой круглый стол и четыре стула.
Стол столом, но Линор как-то не верилось, что Аллан сам себе готовит. Слишком чистым и нетронутым выглядело все — от сияющей никелем плиты до белой горы холодильника. Или Аллан помешан на чистоте, или он никогда не готовит в этой кухне. Линор была почти уверена, что холодильник пуст.
— Да, очень милая кухня. Только очень странная.
Можно было подумать, что в этом доме вообще никто не живет. Привычки и предпочтения хозяина никак не запечатлелись в обстановке. Красивый старый дом, имеющий свою душу, был вынужден оставаться формой безо всякого содержания. Дом взывал о любви и заботе, но Аллан оставался глух. Неужели это соответствует его характеру: красивая внешность, а внутри — холодная пустота?
Почему-то обстановка дома Аллана Форестера яснее всяких слов сказала Линор то, в чем она и так была уверена. Этот человек не хотел семьи. Ему даже не нужен был настоящий дом, не говоря уже о жене и ребенке. Ведь семья — это и есть дом, а Линор сейчас имела дело с трудоголиком, для которого важнее всего работа и карьера.
— Выпьешь чего-нибудь? — предложил Аллан. — Прохладительного? Или, напротив, чашку чаю?
— Нет, спасибо. Я так устала, что сейчас хочу только спать. — Это была чистая правда. — А твоя горничная, или кто там у тебя есть, все еще здесь или уже ушла домой?
— У меня нет ни горничных, ни лакеев. Раз в неделю приходит прислуга и наводит здесь порядок.
— А мне показалось…
— Я прекрасно понял, что тебе показалось. — Он смерил Линор неприязненным — или это ей лишь показалось? — взглядом. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
— Хорошо.
Ведя молодую женщину по ступеням, Аллан слегка коснулся ладонью ее спины, и она вся напряглась. Эти пустынные коридоры и лестницы в вечернем полумраке да еще волнующая близость Аллана в придачу с каждой минутой делали Папуа — Новую Гвинею все более привлекательной для Линор.
Хозяин дома толкнул невысокую светлую дверь и обвел открывшуюся взгляду комнату гостеприимным жестом.
— Вот, пожалуйста. Здесь есть отдельная ванная. Надеюсь, мама оставила все необходимое. Она обычно очень заботится о гостях, пусть даже нежданных.
Линор перешагнула порог своего нового жилища — и замерла, пораженная. За сегодняшний вечер она испытывала уже второе потрясение такого рода: ее ожидания снова были обмануты. Гостевая комната поразила ее уютом не меньше, чем гостиная — своей нарочитой пустотой.
Комната была выдержана в спокойных голубовато-зеленых тонах. Зеленые занавески, самодельное покрывало на широкой кровати, уютная обивка на мебели… И мебель тоже подобрана идеально — не поражает роскошью, но создает впечатление настоящего дома. Одна из фотографий на стене изображала молодую женщину и светленького мальчика у нее на коленях. Еще одна — Аллана, уже узнаваемого не только по светлым волосам, с веслом в руке — участника Оксфордской регаты… И крупным планом портрет его матери — приятная улыбка, букет чайных роз в руках.
— Чувствуй себя как дома. Стенной шкаф пуст, так что можешь повесить туда свою одежду. Я сейчас принесу чемодан и саквояж.
