— Тогда знаешь, что мы сделаем? Мы пойдем в наш отель и переоденемся, а потом встретимся здесь в восемь часов, и ты покажешь нам амстердамскую ночную жизнь.
Я знала, что у него на уме. Он хотел прогуляться по городу и выяснить, не отдыхает ли случайно в Амстердаме его дружок Джек Дэниэлс. Но мне было все равно. Это была передышка после маминого допроса. Благослови, Боже, Джека Дэниэлса!
Ровно в восемь они были на месте. Мама всегда отличалась пунктуальностью.
— Что ты хочешь увидеть, пап?
— Может, просто побродим по этому району и посмотрим, чем дело закончится?
— Но, пап, это же район красных фонарей.
— Значит, увидим много нового, не так ли? — ответил он, подмигнув мне.
Мать неодобрительно фыркнула, и я усмехнулась. Папа и вправду неисправимый гуляка.
Мы двинулись в путь по прилегающим улицам. Было довольно тихо: толпы обычно собираются после девяти, — но кое-кто из девочек уже сидел в витринах в надежде на раннего клиента. Мне хотелось подвязать мамин подбородок, чтобы она не пялилась все время в землю.
И тут мы вдруг увидели, что бабушки рядом нет. Лихорадочно стали искать и наконец обнаружили ее примерно в сотне ярдов. Она уставилась в окошко с красным фонариком, в котором сидела пышная брюнетка в бюстгальтере леопардовой расцветки и трусиках-стрингах. Моя бабуля в этот момент была похожа на лесбиянку-вуайеристку преклонного возраста.
— Бабушка! — крикнула я. — Пойдем. Что ты тут делаешь?
Она засеменила к нам.
— Я просто разглядывала витрину магазина нижнего белья, дорогая. Пусть я слишком стара, чтобы носить такое, но посмотреть-то можно, — добавила она с огоньком во взгляде.
Все мы чуть не упали от смеха. Даже мама выдавила смешок. Слава богу, что бабушка уже лет десять как зрение не проверяла. Она серьезно думала, что разглядывает манекен, представляющий последнюю линию нижнего белья!
Мы гуляли, пока бабуля не потребовала остановиться и чего-нибудь выпить. Папа, естественно, был не против. В первом же пабе, в который мы зашли, оказалась эклектичная смесь сутенеров, наркоторговцев и туристов, осваивающих сомнительные кварталы города. Столько грязных плащей не увидишь даже в Блэкпуле после сильной грозы.
Взяв в баре напитки, мы нашли свободный столик. Бабушка встала, чтобы пойти в туалет. Она в отчаянии оглядывала помещение в поисках вывески «Дамская комната», когда к ней подошел гигант, на котором было навешано больше золота, чем на Заза Габор.
— Эй, крошка! Не хочешь дури? — протянул он.
— Какой такой дури, сынок? — невозмутимо ответила бабуля.
— Ну, сама понимаешь, коки. У меня офигенная кока.
— Нет, спасибо, милок, — ответила она. — От кока-колы у меня жуткое несварение.
Я схватилась за голову. Дилер изумленно вытаращился на бабулю, которая увидела туалет и засеменила прочь. По моим щекам текли слезы от хохота. Бабуле цены нет. И она точно впутает нас в серьезные неприятности, если я не уведу ее из этого сумасшедшего дома. Я решила отвести свою семейку в клуб «Премьер». По крайней мере, там бабуля не сможет навредить нам своими наивными высказываниями.
Мы подошли к клубу, и Чед, наш вышибала, просиял:
— Эй, Купер, что ты здесь делаешь, крошка? Я думал, у тебя выходной.
— Да, Чед, но мои родственники приехали из Шотландии, и я хотела показать им, где работаю. Скажешь Джо, что мы пришли?
Мы зашли в клуб и отыскали столик. Сегодня выступал двойник Гарри Конника-младшего, распевавший «Ты у меня под кожей».
— О, я обожаю эту песню! — воскликнула бабуля, вытаскивая папу на танцпол. Вскоре она уже выплясывала что есть силы, словно престарелая звезда мюзикла. Джо сел за стол рядом со мной и мамой. Он был само обаяние и моментально почувствовал ауру неодобрения, исходящую от матери. С его помощью обстановка разрядилась за десять секунд.
— Миссис Купер, я Джо Кейн. Рад встрече.
Мамочка одарила его взглядом, способным заморозить адское пламя, но Джо продолжал говорить:
— Вы, наверное, очень гордитесь дочерью.
Гордится? Что он задумал? У мамы был такой вид, будто ее разъедает язва размером с Корнуэлл, а он утверждает, что она должна мной гордиться!
— И чем конкретно мне следует гордиться, мистер Кейн?
— Карли, конечно. С тех пор, как она приехала сюда, дела у нее идут прекрасно. По-моему, это очень похвально, что она живет здесь, работает не покладая рук и развивает языковые навыки и культурный кругозор.
— Неужели?
— Конечно, миссис Купер. Она делает большие успехи в голландском и французском и все свободное время проводит в музеях и галереях. Это неоценимый опыт для девушки ее возраста. — Он улыбнулся, глядя на меня.
Какого черта он затеял? По-голландски и по-французски я знала только «добрый вечер» и «до свидания», чтобы разговаривать с туристами. И единственный раз, когда я была рядом с музеем, это когда села на ступеньки у входа в солнечный день, чтобы немножко подзагореть.
«Хватит, Джо, прекрати», — приказывала я ему мысленно.
Но мама явно подобрела, расслабила плечи и почти заулыбалась.
Он продолжал:
— Что касается ее работы здесь, вы сами видите, что это очень респектабельный клуб. И Карли так хорошо потрудилась, что мы решили повысить ее до помощника менеджера.
ЧЕГО? Он что, дури наглотался? Вот это новость для меня! Ну да, безусловно, свою работу я люблю и всегда готова отработать сверхурочные и задержаться дольше нормы. Действительно, в последнее время я стала организовывать персонал и делать еженедельные заказы. Но чтобы повышение? Мне хотелось его расцеловать.
Когда «Фред» с «Джинджер» вернулись с танцплощадки, мама познакомила их с Джо. Не прошло и десяти минут, как моя бабуля в самом деле была готова ему отдаться — в метафорическом смысле, конечно.
Он просидел с нами весь остаток вечера, даже уговорив мою маму пару раз потанцевать. Он вел себя потрясающе, и в какой-то момент мое сердце совершило кувырок и я начала видеть его совсем в другом свете.
Наконец в три часа ночи мы ушли. Все были немного пьяны (или много — в папином случае) и очень счастливы. Джо проводил нас до двери и настоял, что на следующий день мы должны с ним пообедать.
— Это будет очень мило, Джо, — согласилась мама. — Жду с нетерпением.
Джо подмигнул мне, и я послала ему воздушный поцелуй. Он был просто неподражаем!
На следующий день за обедом в зимнем саду отеля «Американ» последовало посещение музея Ван Гога и ужин в «Краснапольски». Джо предоставил мне еще один выходной и сам в кои-то веки не вышел на работу. И вообще, он проявлял немыслимое внимание ко мне и моей семье. С чего бы это? И почему, как только он входил в комнату, у меня в сосках начинала пульсировать кровь?
