— Я не нанимаю других, только хороших.
— Мне надо чувствовать себя польщенной?
— Это не лесть, а выбор лучшего специалиста для работы.
— Надеюсь, вы не разочаруетесь.
— Я уверен, Райэннон, что вы не разочаруете меня. — Сверкнув взглядом, он предложил: — Кофе? — И тут же включил стоявшую рядом кофеварку.
— Спасибо.
На стенах висели несколько взятых в рамки эскизов здания, фотографии аэропланов и групп людей. И над дверями лицом к письменному столу — мозаика, которую он купил у нее.
— Ox! — удивилась она. — Я думала, вы возьмете ее домой.
Гэбриел оглянулся на пути к встроенному шкафу.
— Большую часть своего времени я провожу здесь. — Достав толстый рулон чертежей, он быстро раскатал их, чтобы выпрямить, потом положил на стол. — Один из них может помочь.
Когда она села, он пошел к кофеварке и принес две дымящиеся чашки. Одну вручил ей и сел на противоположный диван, разглядывая ее из-под полуопущенных век.
Сделав глоток обжигающего кофе, Райэннон наклонилась вперед, чтобы посмотреть чертежи. Гэбриел сделал то же самое, сортируя листы. Наконец они нашли то, что искали. Он помог ей сверить чертеж с ее измерениями и начал скатывать листы обратно.
— Вам не помешает, если я иногда буду смотреть, как вы работаете? Мне бы хотелось наблюдать, как продвигается дело.
Конечно, помешает. Но не видеть его несколько дней — это ей не поможет. Он по-прежнему будет возникать в ее мыслях. И слишком часто.
— Нет, — солгала она. — Кроме того, вы же платите. — Вряд ли было бы удобно отказать.
А ему скоро станет скучно, сообразила Райэннон. Это ведь все равно что наблюдать, как сохнут краски.
— У вас уже есть представление, сколько это будет стоить? — Он стянул рулон с чертежами резинкой.
— Теперь, когда у меня есть точный размер, я смогу назвать вам цену. Но это будет недешево, — предупредила она. — Чтобы получить нужный цвет, наверное, мне придется покупать новые плитки.
— Меня не интересует дешевизна. — Он отложил в сторону рулон и откинулся назад. — Я всегда плачу, сколько необходимо, чтобы получить то, что хочу.
Он положил одну руку на спинку дивана и расслабился.
— Предположим, я завышу цену?
— Я не дурак, Райэннон. — В его глазах появился беспокойный блеск, он сощурился. — Вам не обмануть меня.
— Вы доверяете мне? — неожиданно для себя выпалила она.
Прошло с минуту, прежде чем он ответил.
— Да. — Потом спокойно спросил: — А вы доверяете мне?
Райэннон моргнула и, чтобы спрятать смущение, отпила кофе.
— Я уверена, что могу не опасаться: моя работа будет оплачена. У «Энджелэйра» репутация честной компании.
Она заметила легкое движение его губ, но не назвала бы это улыбкой. Глаза его стали холодными.
— Это не совсем то, что я имел в виду, — ровным голосом произнес он, будто некоторая холодность должна помочь ее пониманию. — Я говорил о наших личных отношениях.
— А у нас они есть? — Пытаясь найти подходящий ответ, она не придумала ничего лучшего. Ее уклончивость смахивала на тупость.
— Я определенно намерен их иметь. По-моему, это было понятно.
Райэннон уставилась на него. Ее потрясло выражение его лица. Напряженный взгляд, челюсть словно окаменела, в глазах застыла тревога.
— Вы говорите, что заказ зависит от понимания между нами? — Она вздернула подбородок, подавив испуг.
Прошла секунда, прежде чем он отреагировал. Гэбриел встал так резко, что она невольно вздрогнула. Он сделал несколько шагов, но не к ней, а к письменному столу. Руки глубоко погружены в карманы брюк.
— У меня нет привычки шантажировать женщин. — Несмотря на его строгий самоконтроль, она поняла, что он глубоко и опасно сердит. — Я уже принял решение о мозаике и не отступлю, какую бы невероятную цену вы ни потребовали. — Он окинул ее почти угрожающим взглядом, будто она рискнула воспользоваться этой уловкой, чтобы увильнуть от работы. — Если вы хотите, мы можем подписать контракт прямо сейчас. — Он подошел к столу, открыл ящик и бросил на полированную поверхность стопку бумаги и ручку.
Райэннон поставила чашку на стол и встала.
— В этом нет необходимости. Как я говорила, сначала я должна назвать цену.
С момент он не шевелился, уставившись на бумагу и ручку на столе. Затем поднял голову и с ледяным отчуждением сказал:
— Как пожелаете.
Их глаза встретились. Она сделала шаг, вышла из-за кофейного столика и остановилась. Пальцы сжались в кулаки, пока она сознательно не распрямила их.
— Простите, — проговорила она.
Еще мгновение, его рот искривился, лицо будто оттаяло.
— Извинение принято. И возвращено, — добавил он. — Мне не следовало ставить вас в трудное положение. Я не всегда бываю таким неуклюжим.
— Вы-то неуклюжий? Совсем нет. — Напротив, он слишком ловкий, слишком знающий. Ее просто мучило понимание того, что его опыт в области секса несопоставимо превосходит ее.
— Благодарю вас. — Одна темная бровь чуть-чуть поднялась. — Я постараюсь в будущем жить, помня ваши слова. — Он чуть скривил рот. — Мне нравится, когда вы рядом. Я бы хотел чаще бывать с вами, узнать вас. Но, конечно, если у вас нет такого же…
Сейчас тот момент, когда она может отвергнуть его. И он уйдет… Или не уйдет? Удивительно, но при мысли, что он может уйти из ее жизни, у Райэннон от ужаса перехватило горло. Какая-то часть ее разума знала: если она сейчас упустит свой шанс, то другого может не быть.
— Если я для вас проклятие, — подтолкнул ее Гэбриел, когда молчание затянулось, — сейчас самое время сказать об этом.
— Вы для меня не проклятие. — Райэннон рискнула чуть улыбнуться. И еще сильнее рискнула, произнося эти слова. Голос, низкий и хриплый, выдавал ее.
— Нет? — У Гэбриела просветлело лицо. Он обошел письменный стол и остановился перед ним, опершись на него и сложив на груди руки. — Так в чем же дело, Райэннон?
— Я не умею… поддерживать отношения.
— Отношения складывались плохо? И не один раз?
— Просто, — она заставила себя поглядеть на него, всего один миг, — меня не интересуют мужчины.
— Вы красивая женщина. — Гэбриел воспринял ее слова скептически. — Мужчины должны быть в вашей жизни… или, во всяком случае, мужчины, которые заинтересованы быть частью вашей жизни.
— Я занята созданием своего бизнеса. — Она пожала плечами. — Времени на многое другое не остается.
Он снова нахмурился.
— Так, а теперь вопрос ценой в шестьдесят четыре тысячи долларов, — словно пародируя кого-то на ТВ, произнес он. — Я вас интересую?
