— Меня устраивает твое предложение. — Гром облокотился на стойку бара и отхлебнул из чашки. — Но так приятно вспоминать то хорошее, что у нас было. Благодаря этому, мы становимся ближе.
— Согласна. — Ей вдруг захотелось рассказать о своем разговоре с матерью, о том, что обе их родительницы считают, будто Гром до сих пор любит свою бывшую жену, но Кэрри сдержалась. Вместо этого она сказала, глядя на шрамы, исполосовавшие его широкую грудь: — Правда, у нас с тобой были разные цели и мечты. Рядом с тобой всегда было небезопасно.
— Только не в постели, — улыбнулся Гром. — Видишь ли, я не оставил попыток соблазнить тебя. Так и знай.
— Ничего другого я от тебя не ожидала, — сказала Кэрри. Мысль об отношениях без дальнейших обязательств понравилась ей. — Наступит день, когда я сдамся.
— Так пусть этот день настанет как можно скорее. У нас всего три недели.
Подойдя ближе, Гром обнял и поцеловал Кэрри. От него пахло мятой и одеколоном — такой знакомый, такой родной мужской запах, который могисходить только от Грома и по которому Кэрри тосковала все эти невыносимо долгие-долгие годы.
С удовольствием отдаваясь поцелую, она обхватила его спину, ощущая под ладонями грубые рубцы от шрамов. Господи, и там тоже!
Когда поцелуй оборвался, Гром предложил съездить с ним в офис. Он хотел показать Кэрри свою компанию.
Свой мир, где царил дух бесстрашия и безрассудства, мир холодного и огнестрельного оружия, мир, который Кэрри никогда не могла понять.
Офис располагался на шестом этаже многоэтажного здания в самом центре Лос-Анджелеса. Светлая приемная была обставлена черной кожаной мебелью. Натертые до блеска полы и сверкающие окна невероятно контрастировали с серым пасмурным утром.
Гром кивнул женщине за стойкой администратора и повел Кэрри через освещенный холл.
— Арон нас ждет.
— Твой двоюродный брат?
— И мой партнер.
Кэрри хорошо помнила Арона. Даже на их свадьбу, где ему была доверена ответственная роль шафера, он пришел в военной форме. Гром рассказывал, что Арон участвовал в нескольких операциях на море.
Они вошли в офис, и Кэрри оказалась лицом к лицу с бывшим моряком. Он остался таким же привлекательным, как и в тот день, когда желал счастья ей и Грому. Счастья на всю оставшуюся жизнь.
— Рад тебя видеть, — довольно сдержанно произнес Арон, и Кэрри отметила, что, в отличие от игривого младшего брата Грома, он умеет держать дистанцию.
— Я тоже. — Кэрри пожала протянутую руку.
В дверь постучали. В комнату вошла миниатюрная блондинка.
— Талья, — приветствовал девушку Арон, пожирая ее глазами.
Вот оно как, подумала Кэрри. А куда же подевалась его холодная сдержанность?
Талья не произнесла ни слова. Вручив ему бумаги, она повернулась к Кэрри и Грому и только тогда обратилась к Кэрри. И в ее голосе прозвучала неприкрытая ирония:
— Так это ты бывшая жена?
— Да.
— Рада знакомству. Талья Гибсон. — Она приблизилась к Кэрри, и ту обдало волной терпких духов. — Давай как-нибудь пообедаем вместе. Ни за что не упущу шанса пообщаться с женщиной, сумевшей поставить Труэно на место.
— Я все слышу, — вмешался Гром.
— На это и рассчитано.
Арон не сказал ничего, но по его взгляду было понятно, что он тоже все слышал. Глаза Арона были по-прежнему прикованы к блондинке, но теперь Кэрри почудилось, что он готов разорвать Талью пополам.
Воздух в офисе наэлектризовался. Казалось, между Тальей и кузеном Грома проскакивали разряды и искры. Между ними определенно что-то есть, решила Кэрри.
— Предложение насчет обеда принимается, — сказала она вслух. — Я буду жить у Грома еще три недели.
— Отлично. Созвонимся. — Талья улыбнулась и выпорхнула из кабинета, унося с собой запах духов.
— Чем она занимается? — спросила Кэрри у Грома, глядя на захлопнувшуюся за блондинкой дверь.
— Она следователь.
— Бьюсь об заклад, что неплохой.
— Не то слово. Чертовски хороший.
Кэрри мысленно усмехнулась, представив Талью, сидящую в засаде с огромным пистолетом в руках.
— И она носит оружие?
— Да, и если Арон не будет вести себя хорошо, Талья кастрирует его одним выстрелом, — произнес Гром и рассмеялся над своей шуткой.
Кузен нахмурился, лицо его потемнело. Шутка Грома явно не понравилась ему.
— Бери свою женщину и убирайся отсюда, — мрачно заявил он.
— Нет проблем, — усмехнулся Гром, затем взял Кэрри за руку и вывел ее в коридор, небрежно захлопнув дверь кабинета ногой.
Кэрри очень хотелось спросить его об отношениях Тальи и Арона, но она не успела. Гром прижал ее к стене и поцеловал.
Если бы еще месяц назад кто-нибудь сказал Кэрри, что она будет целоваться с бывшим мужем посреди оживленного офиса, Кэрри рассмеялась бы ему в лицо.
— У нас повсюду камеры наблюдения, — сообщил Гром, когда оторвался от нее.
— Господи, нас же увидят, — ужаснулась она.
— Не волнуйся. Я потом заберу кассету. — Он снова поцеловал Кэрри, а его рука поползла под ее платье.
У Кэрри подкосились ноги.
— Что это ты так завелся?
— Слышала, как Арон назвал тебя? Не бывшей женой, а моей женщиной.
— Тебе это понравилось? — спросила она. — И ты хочешь, чтобы я ею стала? Твоей женщиной?
— А почему бы и нет. Тем более я собираюсь провести сегодняшнюю ночь в твоей постели, — заявил он, отпустив Кэрри. — Мечтаю, чтобы ты уснула в моих объятиях. Раскрасневшаяся, усталая и ужасно довольная.
Перед глазами Кэрри возникли такие яркие картины, что щеки ее уже начали алеть.
— Ты этого не сделаешь.
— Вот увидишь, — пообещал Гром, затем хищно ухмыльнулся и поправил ее платье.
Кэрри решила, что сегодня непременно наденет один из своих пеньюаров и самую сексуальную шелковую ночную сорочку, чтобы испытать Грома.
— Тебе лучше быть паинькой, — предупредила она.
— Дай мне шанс. Неужели я так похож на необузданное животное?
Животное? Нет. Но слово «необузданное» навевало на интересные мысли.
И все же…
Вспомнив того юношу, который шел с ней под венец, а потом строил романтические планы на будущее, Кэрри набрала воздуха в грудь и выпалила:
— Наши матери считают, что ты все еще меня любишь.
Он громко вздохнул и в притворном отчаянии воздел руки к небу.
— Долго они будут лезть не в свое дело? Вот уж неугомонные дамы! — Внезапно выражение его лица изменилось, стало серьезным. — А что они думают о твоих чувствах ко мне? Ты-то еще любишь меня?
