— Откуда? Когда этот тип из лимузина сунул мне в руки «кейс», я так и остался стоять столбом. А через минуту — взрыв. Я побежал к месту происшествия, где мы с вами и встретились.
— А в вашем чемодане было что-нибудь ценное?
— Да нет, — пожал плечами Громов, — только учебники да планы. Я физику в гимназии преподаю, — пояснил он и, спохватившись, представился:
— Сергей Анатольевич Громов.
Актриса хмыкнула:
— Звучит. Но не похожи на громовержца.
— Я не мямля! — обиделся Сергей.
— Да нет же, — улыбнулась актриса, — я и не думала так. Напротив — вы действуете быстро и решительно. Но по натуре вы, конечно, очень добры и справедливы.
— Ну спасибо, — смутился Сергей и спросил:
— А как вам фильм?
— Впечатляет, — кивнула актриса.
— Вы не считаете версию, предложенную Дэном Брауном, бредовой? Иисус Христос действительно мог быть женат на Марии Магдалине? И в наше время действительно могут жить его потомки? Но если это так, то кто он в таком случае — Господь Бог или пророк?
— Вообще-то я считаю, что каждый человек может стать пророком, — немного подумав, ответила Гончарова, — но, разумеется, при условии, что он захочет этого и приложит немалые усилия в процессе самосовершенствования.
— Ничего себе! — воскликнул Громов, — вам бы романы писать. Запросто бы переплюнули Дэна Брауна.
— Увы, — развела руками Гончарова, — у меня другая профессия.
Сергей усмехнулся:
— Ну да, вы же актриса.
— А-а… Узнали.
Гончарова глянула на него с обидой.
— Вон как нехорошо вы усмехаетесь. Актёров люди всерьёз не принимают. А, между тем, именно актёрская профессия на многое может открыть глаза. Шекспир сказал: «Весь мир — театр, а все люди в нём — актёры». И вы знаете, до чего я додумалась? Эту фразу необходимо понимать буквально.
— То есть, что все мы лжём, хитрим и притворяемся?
— Не так. И настоящие актёры — ну, то есть, по-настоящему талантливые — они не лгуны. Они отнюдь не притворяются, а вживаются в роль, как дети. Ведь ребёнок, играя, остаётся собой. Но, в то же время, осознавая это, он моделирует себя другого, в новом качестве. Воображает себя дворником, космонавтом, продавцом — кем захочет. И верит искренне, что может эту модель олицетворять здесь и сейчас. И с настоящими актёрами происходит то же самое. Игра — категория философская. Не всё так просто.
— Гордитесь своей профессией? — спросил Сергей.
— Раньше актёров даже на кладбище не хоронили, а только за его оградой. Как величайших грешников. А нынче статус, к примеру, зарубежных «звёзд» зашкаливает.
Актриса помолчала.
— Но вы знаете, нет, не горжусь. Профессия статусная, но, если вдуматься, актёр вторичен. Он не диктует правила игры. Он исполнитель. Я играю в театре Екатерину Великую. Но ведь я — не она. Мне, по большому счёту, жизнь моих многих персонажей не по плечу. Я трачу драгоценнейшее время на постижение сути своих персонажей. А познаю ли я при этом самоё себя? Большой вопрос. Хотя… Всё-таки я себя раскрываю через роль. В этом, как ни смешно, заключается утилитарность нашей профессии. Если бы люди научились, что называется, со всей дури впрыгивать «в шкуру» другого человека и мысленно проживать хотя бы кусочек его жизни — они бы и у себя раскрыли множество граней, о которых и не подозревали. Вы слышали мой зычный голос. Я его сделала таким. А по жизни была трусихой с вялотекущей философией непротивленца. Но, вопреки наставлению «не сотвори себе кумира» я сотворяла их, им подрожала — то есть, проигрывала мысленно — как бы я вела себя на их месте. Я вживалась в их образ. И менялась! Важно — каких кумиров мы творим. Тут молодых должны направлять старшие. Но вживание в образ другого нам позволяет совершать невозможное. Даже любимый мной Ален Делон признавался, что в роли он способен делать то, чего не смог бы в обычной жизни. А у меня был случай, когда мне дали роль француженки. Я испугалась. Мне очень нравился французский, но я не могла научиться грассировать, как ни пыталась. Ко мне приставили преподавателя французского, очень доброжелательную пожилую даму, и она провела со мной первый урок — просто произнесла фразы из текста моей роли. И я тотчас же повторила их за ней! И, притом, без малейшего акцента. Дама была весьма удивлена. Она и не подозревала, что я сама — потрясена! Но дело даже и не в том, что актёр для роли легче и проще овладевает какими-то новыми умениями и навыками, нет! Каждая роль открывает какой-то новый лепесток твоей души. И душа расцветает! Ты познаёшь в себе новые грани, открываешь себя для себя. И для других, естественно. Одним словом, «растёшь над собой».
Но вернёмся к изобретённому Шекспиром постулату «жизнь есть театр, а все люди в нём — актёры». И, в самом деле, разве не театр? В котором каждый хочет сыграть значительную роль. Мы все чего-то добиваемся. А если вдуматься, то только одного — сыграть более или менее заметную роль в жизни. Подсознательно мы хотим понравиться Богу, как хотел этого библейский Каин. Но мы не всегда понимаем, а какую же роль даёт нам Бог в этой «Божественной игре». Помните, как сказал Пастернак? Творчество «не читки требует с актёра, а полной гибели всерьёз». Многие творческие личности воспринимали жизнь, как «Божественную игру». Где всё жестоко, всё всерьёз. И всё учит, всё заставляет нас разбираться в себе и в других. Школа, в которой оценки выставляют за человечность или же за отсутствие таковой. Бог нам даёт сценарий, пьесу с открытым финалом…
— А вот тут я, простите, не соглашусь, — вдруг перебил её Сергей, — не с открытым финалом, а — увы! — с предсказуемым финалом. Мы все прекрасно знаем, чем закончится жизнь каждого из нас.
— Пусть так, — кивнула Гончарова, — зато с непредсказуемым процессом, то бишь, действием. Такая вот пьеска под названием «жизнь». И мы импровизируем в ней набело, без репетиций. Что называется, в «прямом эфире». Мы можем даже не согласиться с предложенной нам ролью и выбрать другую. Но не вырывая её из глотки у прочих исполнителей, а, что называется, «дописав» сценарий. А это требует колоссальных усилий. И пока одни честно трудятся и совершенствуются, другие хитростью и лукавством вытесняют соперников и впрыгивают в чужую роль. Одни из нас уверены, что только знания делают человека главным героем в спектакле под названием «жизнь», другие — что только деньги.
— И кто же прав?
— Первые, конечно. Но и они делятся на две категории. Одни бескорыстно делятся знаниями, а другие утаивают их, объявляя себя посредниками между людьми и Богом. Тайные знания используют для управления невежественной толпой.
Сергей ненадолго задумался, затем спросил:
— Если, по вашей теории, каждый из нас способен стать пророком, то почему же не становимся?
— На то есть множество причин. Во-первых, жизнеустройство на планете. Как устроена жизнь в цивилизованных сообществах? С детства простых людей во всём мире ориентируют на зарабатывание денег. Карьера, деньги — это же просто предел мечтаний. Вся индустрия развлечений работает на то, чтоб люди меньше думали.
