Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Никитин посмотрел на часы.
— Хорошо. Черников будет в ГУВД через час, так что, я думаю, успеем.
Двадцать минут спустя машина оперов остановилась у входа в лечебницу, прямо перед запрещающим знаком с пояснением: «Кроме машин ЦПЛ».
— Вы? — откровенно удивился главврач, увидев входящего Старикова. — Нашли что-то интересное в карточках?
— Нет, мы по другому поводу. Нам хотелось бы побеседовать с Русенковым.
Врач удивился еще больше.
— Больной на процедурах. А зачем он вам?
— Вам же сказали, побеседовать, — уточнил Саморуков.
— Нет проблем. Кабинет психолога по-прежнему свободен. Вы помните дорогу?..
Русенков смотрел в стену невидящим взглядом и твердил о том, что она погубит свою жизнь. Главврач пытался сделать все возможное, чтобы переключить бывшего мурманского полицейского на другую тему, но тот оставался неумолим.
— Нам бы обвенчаться.
Врач повернулся к Никитину, безошибочно угадав в нем старшего, и спросил:
— Он вам еще нужен?
Стариков и Саморуков обреченно вздохнули и встали, ожидая того же от Александра.
Но тот, едва подрагивая ресницами, застопорил взгляд на лице Русенкова и заявил:
— Я еще поговорю с ним.
Врач, а следом и опера покинули кабинет.
— Будет толк? — спросил Стариков Мишку.
— Я вообще не понимаю, какого черта мы сюда приперлись. Ты тоже, психолог!..
— Как вас зовут?
Русенков продолжал смотреть в стену.
— Я знаю, что вы — не сумасшедший. Что вас здесь держит?
— Далось ей это венчание.
— Чего вы боитесь?
Молчание.
— Вы сказали: «Ищущий да обрящет». Что вы имели в виду? — Никитин снова посмотрел на часы. — Знаете, у медиков есть такой профессиональный принцип: никогда не подвергай сомнению диагноз, поставленный коллегой. У нас, ментов, если вы понимаете, о чем я говорю, тоже есть принцип: всем, чем можешь, помоги коллеге, идущему по следу преступника. Если вы забыли этот принцип, тогда нам на самом деле разговаривать не о чем. — Саша встал и пошел к двери.
— Метагексоэпам-два, — раздалось за его спиной.
Никитин резко обернулся и чуть не утонул в глубине осмысленного взгляда Русенкова.
— Что вы сказали? — Он шагнул к больному и повторил вопрос.
Русенков поднял совершенно разумный взгляд на сыщика.
Дверь распахнулась, вошел главврач.
Никитин изумился той перемене, которая произошла в этот момент в облике Русенкова. Тот же стеклянный взгляд, бессмысленные, как у Пьеро, приподнятые вверх брови.
— Извините, ему пора отдыхать. Он из категории тех, кому не рекомендуется заниматься логическими размышлениями. Скажу простым языком, без медицинских терминов. Русенков — человек не для бесед.
— Нам бы обвенчаться.
Следуя по коридору за Никитиным, главврач поинтересовался:
— Он вам что-нибудь сказал?
— Вы же сами утверждали, что этот человек не для бесед. Им бы обвенчаться.
— В вас произошла какая-то перемена, поэтому и спрашиваю. Я же психиатр.
Никитин остановился, усмехнулся и проговорил:
— У любого, кто не связан профессиональной деятельностью с психически больными людьми, в душе будут перемены. Я ведь только что разговаривал с психом. Прощайте.
Он шел по коридору и бормотал одними губами, чтобы не забыть:
— Метагексоэпам, метагексоэпам…
Уже в машине, скрывшись за тонировкой стекол, он быстро достал блокнот и записал: «Метагексоэпам. Главврач. Дела Русенкова в Мурманске».
Глава 7
— Теперь давайте раскладывать по своим полкам все, что имеем.
Никитину уже надоело топтаться на одном месте. Более непонятного дела он не встречал за всю свою карьеру сыщика. В процесс включались новые действующие лица без всяких на то оснований. Как могут быть связаны единым умыслом преступника убийства положенца Вирта, ученицы средней школы и нувориша Верника? Пока ответа на этот вопрос не было. Если в городе завелся маньяк, то почему он действует вопреки всем мотивам поведения, известным мастерам сыска? Непонятно!..
— Сергей, какого цвета были глаза жертв? У них одинаковое прошлое, цвет волос, манера говорить? Какова связь между ними? Даже здесь опереться не на что. Как больной, по фамилии Русенков, человек не для бесед, может знать про какой-то метагексоэпам? Кто он? Почему под ногами постоянно путается главврач и Русенков при нем косит под дебила? Ты спрашивал у экспертов, Игорь, что такое этот… метагексоэпам-два?
— Спрашивал, — доложил Стариков. — Они сказали, что это каша, мед, дерьмо и пчелы в одном слове.
— Спасибо, — поблагодарил Никитин. — Сейчас иди и делай запрос на сотрудника УВД города Мурманска Русенкова Антона Антоновича. Все-все-все. «Хочу все знать». Захватил в юности такой киножурнал? Михаил, что по запросу в Москву?
— Ждем-с.
В конце стола зашевелился, словно пробуждаясь, Черников.
— Сегодня проверил все ориентировки за год по области. Человек в сером плаще нигде не отсвечивал.
— Да. А что насчет социального работника в черных брюках?
— Наружка его пасет. Раз молчат, значит, ничего выдающегося не происходит. Будем ждать письменного ответа. Может, там что прояснится.
— Понятно. — Никитин тяжело вздохнул.
У него было такое же ощущение в юности, когда он прыгал с парашютом. Ты стоишь перед вечностью, и не на что опереться.
— Что, Сергей, через полчаса нужно выдвигаться к мемуаристу Муромову?
— А ты коньяк купил?
— По дороге возьмем.
В тот момент, когда Александр и Сергей поднимались по лестнице дома, в котором жил доктор Муромов, в квартире данного персонажа происходило следующее.
Муромов барахтался на кровати, пытаясь вывернуться из-под подушки, которая тяжким грузом давила ему на лицо. В изголовье мемуариста на коленях стоял человек в коричневой кожаной куртке и с силой давил на эту самую подушку. С удовлетворением почувствовав, что барахтанье стало носить конвульсивный характер, он удвоил усилия, желая побыстрее закончить с этим делом.
И тут произошло непредвиденное. Раздался звонок в дверь. Человек вспомнил, что не запер ее изнутри, а лишь прикрыл, и мысль об этом разом изменила его планы. Он оставил подушку на голове жертвы и выскочил на балкон.
Четвертый этаж полногабаритного дома сталинской постройки. Прыжок вниз означал смерть, вверх, с целью дотянуться до балкона, — то же самое, только с большей высоты.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
