Хотя слова прозвучали достаточно невинно, что-то в ней насторожилось.
— Я не...
Он не дал ей возможности пойти на попятный.
— Смущаетесь? — предположил он. — Ладно, я начну первым. Меня зовут Фрэнк Харриган. Я медбрат... — Он произнес эти слова точно так же, как в тот день, когда выступал перед ясноглазыми ребятишками из младшей школы в День профессий.
Высокий, мужественный, красивый, он никак не соответствовал ее представлению о медбратьях. Фрэнк уже говорил ей о своей профессии, но тогда не было времени для вопросов.
— Почему медбрат?
— А почему бы и нет? — непринужденно отозвался он. Кофе был горьким, но это лучше, чем ничего. — Моя сестра мечтала стать доктором с того самого дня, когда вскрыла свою первую куклу Барби и определила у пациентки приступ аппендицита. Я прикинул, что, если она будет работать в клинике, ей понадобится помощь.
Солнце за его спиной высвечивало чеканный профиль. Такой мужчина, поймала себя на мысли Донна, может зарабатывать деньги, позируя в качестве супермена для обложек комиксов.
Донна мигнула, стараясь сосредоточиться на разговоре.
Что-то у него чересчур гладко получается.
— А почему вы тоже не стали врачом?
Фрэнк пожал плечами, комкая в руке свой пустой стаканчик.
— У меня нет большой склонности к хирургии. — Он оглянулся в прошлое не без тени сожаления. Однако он сделал свой выбор, и рад, что сделал. Результат вышел отличный. Для всех. — Кроме того, диплом медбрата можно было получить быстрее, а нам нужно было, чтобы кто-то вернулся домой.
При всем своем желании сохранять дистанцию, Донна была заинтригована. Она подалась вперед, ожидая продолжения.
— Почему?
Ей требовалось нечто большее, чем краткая аннотация. Он поднял руку.
— Минуточку терпения. Мой отец был врачом, — начал он, теплея от воспоминаний.
Донна не могла удержаться. Улыбка растянула ее губы.
— О, сюжет усложняется.
Фрэнк согласно наклонил голову. Она выглядывает из защитной скорлупы, в которую спряталась, едва покинув самолет, подумал он. Хорошо.
— Совершенно верно.
Ему очень хотелось обнять ее рукой за плечи для пущей задушевности рассказа. Но он воздержался. Пожалуй, рановато. Ему и без того было с ней так хорошо, будто они знали друг друга давным-давно. Будто Донна всегда была частью его жизни.
Странное чувство, но Фрэнк не мог от него избавиться, равно как и от все возрастающего влечения к ней.
— Папа работал в одной из самых больших больниц Сан-Франциско. Мне было чуть больше десяти, когда ему надоела городская жизнь. — Фрэнк щелкнул пальцами. — Раз — и я вместе со всей семьей оказался в стране Оз, в просторечии именуемой Уилмингтон-Фоллз.
Он вспомнил, как недоволен был переездом поначалу, как бунтовал, грозил убежать из дому и жить со старыми друзьями. Просто чудо, как волосы матери не поседели тогда, а сумели сохранить свой чудесный цвет бледного золота.
— Нищий, Богом забытый городишко — так думали мы с Джинни, моей младшей сестрой. — Фрэнк посмотрел на Донну. Он готов был поклясться, что она видит все описываемое. И он продолжал, очень довольный собой: — Однако со временем мы привыкли. Отец был единственным врачом не только в городке, но и в округе. Джинни тоже хотела стать врачом. Она поехала в колледж, чтобы осуществить мечту. — Его голос понизился. — Мы оба были в отъезде, когда отец умер. — Сколько ни проходило времени, при воспоминании об этом Фрэнк внутренне вздрагивал. Ему все еще не хватало отца. — Мне пришлось быстро сменить специализацию.
Донна остановила только что поднесенный к губам стаканчик.
— Сменить?
Черт! Проговорился. Он не собирался упоминать эту деталь. При жизни отца Фрэнк и сам собирался стать врачом. Он даже успел сдать большинство необходимых предметов. Но когда доктор Харриган отошел в мир иной, перед ним встала необходимость сделать выбор. Сделать выбор и принести жертву. Ведь следовало подумать и о матери. Энн Харриган, несмотря на сильный характер, оставшись совсем без помощи, пришлось бы закрыть клинику. А это была единственная клиника в округе. Он не мог этого допустить.
Фрэнк немедленно подал заявление декану своего факультета. Благодаря неожиданно благожелательному отношению, уже сданные им экзамены превратились в диплом медбрата. Преддипломная практика получилась столь основательной, что едва не свалила его с ног. Он одновременно работал в клинике Уилмингтон-Фоллза и больнице соседнего городка, пока не был официально квалифицирован как медбрат.
Он спал урывками и потерял почти двадцать фунтов веса, но они с матерью сохранили клинику до возвращения Джинни с дипломом врача. И с маленькой Молли.
Но все это дела очень личные, о которых он не распространялся. О которых догадывалась только мать. Когда она спросила, что случилось с его планами стать врачом, Фрэнк пожал плечами и ответил, что передумал.
Фрэнк изобразил шалую улыбку в ответ на терпеливо ожидающий взгляд Донны.
— В то время я специализировался на вечеринках в кампусе[2]. — По его соображениям, она должна была охотно принять такую версию. — Обратившись к вещам более насущным, я получил диплом медбрата, пройдя практику в больнице и одновременно помогая в клинике. — Остальную часть истории он пропустил. — Мы с матерью удерживали форт до возвращения Джинни. На мое счастье, малышка управилась с учебой и практикой в рекордные сроки.
— Малышка? — Донне показалось странным такое обращение к человеку с дипломом врача. Что его сестра, вундеркинд? Из его слов выходит так.
Он рассмеялся.
— Она же моя младшая сестренка. Для меня она всегда будет малышкой. Даже в девяносто лет. — Он наклонил голову к Донне и уловил новую слабую волну ее духов. Сладкую, чистую и влекущую. Точно такую же, как она сама. — Джинни это нравится.
Его беспечный смех оказался для нее заразительным. Он вообще, подумала Донна, слишком быстро заражает ее эмоциями, заставляя усомниться в надежности обретенного иммунитета.
Послеполуденный свет плясал в ее волосах, рождая рыжеватые блики на темных прядях. Ему очень хотелось протянуть руку и поймать хоть одного из этих светлячков.
Встретив ее взгляд, он обнаружил там следы прежней сдержанности. И решил подтолкнуть Донну.
— Так почему же мать двоих... Двоих? — спросил он, будто не помня наверное.
Донна шевельнулась, меняя позу. Оказалось, что ее ноги затекли, и рука Фрэнка рефлекторно метнулась поддержать ее. Она окаменела. Было в этом прикосновении нечто, проникающее сквозь вежливую отдаленность, сквозь все защитные слои до самой сути.
Мужчина коснулся женщины.
