2001 год, майСолнечный луч, широкий и сильный, освещает и захватывает все большую площадь пола. В спальне родителей беспорядок, на полу валяется что придется: башмак брата, попавший сюда непонятным образом, журнал мод, мамина лаковая сумочка, бумажки, надеванные носки, фонарик…
Она плачет все горше. Слезы щекочут лицо, это неприятно.
В коридоре слышатся шаги. Это он, больше некому.
Дверь открывается. Парнишка в измазанной кровью одежде замирает на пороге…
Его продолжает тошнить, голова болит все сильнее. Вчера, пожалуй, он впервые в жизни выпил так много пива. Обычно Вадим намного сдержаннее, потому что алкоголь плохо влияет на него: он начинает впадать в тоску, и ничего уже не помогает. Мама тоже это заметила, она просила Вадика постараться не пить так много, и он был согласен с матерью.
Вспомнив о маме, Вадим ужасается: она, наверное, не спала всю ночь! Наверное, искала его, бегала по району. Надо скорее идти домой.
Девушка, привязанная к стулу в середине комнаты, пытается кричать, но ей мешает байковый пояс от халата, завязанный на затылке тугим узлом. Пояс удерживает ее крик, но парню от этого ничуть не легче.
Вадим приближается к ней, она начинает биться в своих путах. Он подходит, она утихает, он опускается перед ней на колени. Видит ее вблизи. На его глазах — слезы.
— Что случилось? — спрашивает он. — Что тут было? Что с тобой произошло?..
Злата не может ответить, ей мешает пояс, перетянувший рот. Вадим невольным жестом протягивает руку, чтобы развязать узел на ее затылке, но она вздрагивает так сильно, что Вадик отскакивает назад…
Злата дрожит, несмотря на жару. От них обоих пахнет медью и кровью. Его рубашка и майка под ней в коричневых пятнах, ее блузка — тоже. На них кровь Олега, они оба понимают это.
Вадим не смотрит ей в лицо, ему страшно. Он боится и смотреть, и говорить, ведь придется сказать про Олега. Судя по пятнам крови на блузке, Злата знает, что ее брат мертв. А если не знает? Как это сказать? «Олег убит», или «Твой брат погиб», или «Олег весь в крови лежит в соседней комнате»? Надо ли сказать что-то успокаивающее? И помогут ли такие слова в этой ситуации? Она заплачет, может, закричит, а Вадиму и так страшно.
Вадик возится с узлами невозможно долго. Наконец ему удается развязать тот узел, что на шее Златы. Пояс от халата, которым был завязан рот девушки, падает на пол.
Злата жадно вдыхает ртом воздух, но не спешит говорить.
Все так же долго он возится с узлами на руках и ногах Златы. Удивительно, как сильно можно затянуть узлы на поясах от обычной одежды. Но вот и эти узлы поддаются.
Вадим поднимает голову. Он не знает, что теперь делать. Вызвать милицию?..
— Олег убит, — вдруг говорит Злата.
Она шепчет, но Вадику кажется, будто Злата кричит.
— Я видел, — отвечает он. И добавляет испуганно: — Кто это сделал? Кто тебя связал?..
Ответ звучит так странно для него, что Вадим не сразу понимает слова, сказанные Златой:
— Это сделал ты!
Сначала он даже не понимает, о чем речь. Не может же быть такого, чтобы он, Вадим Козырев, хороший парень, почти отличник, мог убить своего лучшего друга Олега и изнасиловать его сестру! Он спал всю ночь. Он выпил лишнего вечером с друзьями.
— Вадим, — губы Златы напоминают ему дольки очищенных грейпфрутов. Поперечные маленькие морщинки на них — как маленькие капсулки с соком, из которых состоит долька, а кожа на ее губах такая тонкая, что кажется, при неловком прикосновении она лопнет. — Вадим, ты сделал это во сне, я видела. Ты шел как робот, ты так ужасно смотрел перед собой! Будто в тебя вселился чужой дух! Правда! — Злата закусила свою грейпфрутовую губку.
Вадим подумал, что сейчас из нее брызнет сок. Девушка всхлипнула и заговорила снова:
— Ты подошел ко мне, а я испугалась и стала отступать. Олег как раз вернулся домой, он попытался тебя остановить, но ты его оттолкнул. И выпал нож. Ты поднял его и три раза ударил им Олега!
— Что ты говоришь! — шепчет Вадим. — Это же какой-то бред!
— Вадим, я все это видела. Потом ты напал на меня… — Она переводит дух. — Ты сделал это и привязал меня к стулу. И ушел.
— Я сделал это?..
— Да! — Она снова плачет. — Если бы ты просто попросил меня, я бы согласилась. Но ты так грубо… И смотрел на меня как зомби из фильма ужасов! Я понимаю, ты — лунатик. Я читала о них.
— Нет, это неправда!
— Я видела!
Вадим смотрит ей в глаза, испытывая легкое головокружение. Он не знает, последствия ли это вчерашнего перепоя, или слова Златы и ее глаза влияют на него так сильно? Ему просто плохо, и думается от этого совсем тяжело. Не думается.
— Вадим, — зовет она.
Ее взгляд перескакивает с его правого глаза на левый и назад. Она смотрит на его губы. Снова на глаза. Она словно подгоняет его сделать или сказать что-то, но что — Вадик не понимает. И не хочет понимать. Головная боль нарастает, и он начинает злиться.
