Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Джина притворилась, будто рвет на себе волосы.
– Я считаю, что ни одна женщина не имеет права говорить от лица всех женщин. Но не стану оперироваться в у-женщину или и-женщину, чтобы доказать свою мысль.
– Ну… да. Я тоже так считаю. Когда какой-нибудь железобетонный кретин пишет манифест от имени мужской половины человечества, я лучше скажу ему в лицо, что он бредит, чем перестану быть эн-мужчиной и позволю ему думать, будто он говорит за всех оставшихся. Но именно так люди чаще всего объясняют гендерную миграцию: их тошнит от самозваных гендерных лидеров или гуру из «Мистического возрождения», которые якобы их представляют. От того, что на них вешают ярлыки реальных и мнимых преступлений их пола. Если все мужчины эгоистичны, властны, буйны и жестоки, что остается делать – вскрыть себе вены или мигрировать к и-мужчинам, к асексуалам? Если все женщины – слабые, безответные, иррациональные жертвы…
Джина укоризненно щипнула меня за руку.
– Это уже карикатура на карикатуры. Так никто не говорит.
– Просто ты вращаешься не в том обществе. Или, наоборот, в том? Но мне казалось, ты смотрела передачу. Я интервьюировал людей, которые говорили именно так, слово в слово.
– Значит, виноваты журналисты, которые тиражируют их взгляды.
Мы подошли к ресторану, но входить пока не стали. Я ответил:
– Отчасти ты права. Однако я не знаю, где решение. Положим, человек встает и объявляет: «Я говорю исключительно от своего имени». Станут показывать его – или того, кто считает себя рупором половины человечества?
– Это зависит от тебя и таких как ты.
– Ты же знаешь, все не так просто. Вообрази, что стало бы с феминизмом или с борьбой за права человека вообще, если б никому не позволяли говорить от имени других без предварительного референдума? Если современные придурки – пародии на прежних деятелей, это не значит, что в прошлом веке телевизионщики должны были объявлять: «Извините, доктор Кинг, извините, госпожа Грир, извините, мистер Перкинс[4], но говорите, пожалуйста, о себе лично, а если не можете обойтись без широких обобщений, мы выведем вас из эфира».
Джина взглянула скептически.
– Это все давние истории. Ты споришь только для того, чтобы сложить с себя ответственность.
– Разумеется. Однако суть в том, что гендерная миграция на девяносто процентов вызвана политическими соображениями. Ее иногда преподносят как этакий декаданс, блажь, модное подражание изменению пола у транссексуалов, однако большинство гендерных мигрантов не идут дальше внешней асексуальности. Они не переходят черту, да это и не нужно. Для них это протест, вроде выхода из политической партии или отказа от гражданства… или дезертирства. Что будет дальше: стабилизируется гендерная миграция на каком-то низком уровне или изменит общественное отношение настолько, что станет ненужной, или в следующем поколении человечество поровну распределится между семью полами – не знаю.
Джина скорчила гримаску.
– Семь полов – и каждый совершенно монолитен. Каждого можно определить с первого взгляда. Семь ярлыков вместо двух – это не прогресс.
– Да. Но, может быть, в конечном итоге останутся только асексуалы, у-мужчины и у-женщины. Тот, кто захочет ходить с ярлыком, будет ходить, кто не захочет – выберет загадочность.
– Нет, в конечном итоге мы все станем виртуальными телами и будем загадочны или очевидны в зависимости от настроения.
– Всю жизнь мечтал.
Мы вошли. Ресторан «Неестественные вкусы» был устроен на месте универсального магазина, ярко освещенного за счет прорубленного в этажах овального колодца. Я показал входному турникету ноутпад, механический голос подтвердил наш заказ и добавил: «Столик пятьсот девятнадцать. Пятый этаж».
Джина озорно улыбнулась.
– Пятый этаж: мягкие игрушки и белье.
Я взглянул на обедающих – это были в основном у-мужчины с у-женщинами.
– Веди себя прилично, деревенщина, не то следующий раз будешь обедать в Иппинге.
Ресторан был полон по крайней мере на две трети, но столиков оказалось меньше, чем я ожидал, – большую часть помещения занимал центральный колодец. На оставшемся пространстве теснились хромированные столики и бегали официанты в смокингах. Все выглядело нарочито старинным и, на мой вкус, отдавало кинолентами с братьями Маркс. Я не большой поклонник Экспериментальной кухни: фактически, мы выступаем подопытными кроликами, пробуя безвредную для здоровья, но совершенно новую пищу, результат генно-инженерной селекции. Джина заметила, зато, мол, производители доплачивают за наш обед. Я усомнился: Экспериментальная кухня настолько вошла в моду, что, вероятно, и за полную цену сыщется статистически достоверное число охотников на каждое новшество.
Мы сели, и на мониторе зажглось меню. Цены подтвердили мои сомнения насчет доплаты. Я застонал:
– Салат из алой фасоли? Мне все равно, какого она цвета, я хочу знать, какая она на вкус. Прошлый раз это с виду напоминало фасоль, а на поверку оказалось вареной капустой.
Джина с явным удовольствием щелкала по названиям продуктов, вызывая картинки готовых блюд и таблицы с описаниями ингредиентов.
– Если смотреть внимательно, можно вычислить заранее. Глядишь, какие гены и откуда взяты, и довольно точно угадываешь вкус и вид.
– Давай, ошеломи меня чудесами науки.
Она щелкнула по кнопке «Подтвердите заказ».
– Зеленые листья будут иметь вкус макарон со шпинатом, однако железо из них усвоится легко, как из животной крови, куда там настоящему шпинату. Вот это желтое будет по виду напоминать кукурузу, а по вкусу – нечто среднее между помидорами и сладким перцем с душицей; однако его питательные свойства и запах не пропадают при долгой варке или хранении в неподходящих условиях. А синее пюре, если зажмуришься, покажется тебе пармезаном.
– Почему синее?
– Синий пигмент входит в состав светочувствительного фермента новых самосбраживающихся лактоягод. Легко устраняется при готовке, но, как оказалось, наш организм перерабатывает его в витамин D, а это безопаснее, чем получать витамин D обычным путем, через воздействие ультрафиолета на кожу.
– Пища для людей, которые не видят солнца. Как тут устоять? – Я заказал то же самое.
Подали мгновенно, и Джина угадала почти все. В целом обед получился действительно вкусный.
Я сказал:
– Ты напрасно чахнешь над воздушными турбинами. Тебе бы создавать весеннюю коллекцию для «Объединенных агрономических обществ».
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
