Стоя под потоками воды, он направил острие своего кинжала к иссиня-черным тучам.
— Ты мой союзник, Сет, ты должен поразить моего врага.
Вспышка была ослепительнее, чем все предыдущие, раздался оглушительный раскат грома, и молния ударила в башню.
Главнокомандующий флотом Яннас окружил себя надежной стражей, с которой не расставался ни днем, ни ночью, после того, как чудом справился с убийцей, подосланным Хамуди. Главному казначею теперь не застать флотоводца врасплох.
Яннас не удивился, узнав, что и Хамуди, боявшийся его мести, увеличил отряд телохранителей. А как могло быть иначе?
Военачальник и сановник ненавидели друг друга, и ненависть их была смертельной.
— Собирается высочайший совет, господин, — сообщил флотоводцу его помощник.
— Есть новости о верховном правителе?
— Ходят разные слухи. Одни говорят, что его убила молния, другие, что он при смерти, третьи, что он лишился дара речи. Господин…
— Что еще?
— Большинство гиксосов готово повиноваться вам.
— Ты забыл, что существует Хамуди?
— Да, у него тоже есть сторонники, но их куда меньше, чем у вас. Как только понадобится…
— Посмотрим, что будет на совете, — решил Яннас.
Зал совета, несмотря на нарядные фрески художников-критян, подавлял пронизывающим холодом. Самые высокие должностные лица собрались здесь сегодня. Ближе всех к простому сосновому креслу, в котором обычно восседал Апопи, стояли Яннас и Хамуди.
Что же будет, когда царский целитель объявит о смерти Апопи или о том, что повелитель гиксосов не способен больше властвовать? Мало кто сомневался в том, что Хамуди, воспользовавшись своей должностью главного казначея, объявит себя преемником трона, и очень скоро станет единоличным правителем. Однако Яннас, стоящий во главе могучего войска, вряд ли согласится отдать ему власть.
Исход соперничества двух претендентов решит кровавая схватка. Но кому, как не Яннасу, победить в ней?
Хамуди не знал, как поступить, его бросало то в жар, то в холод присущая главному казначею самоуверенность оставила его. Он успел подкупить многих высших офицеров и все-таки боялся, что сегодня не выйдет живым из крепости. От беспокойства Хамуди покрылся зудящей сыпью, и никакие притирания ему не помогали.
Двери распахнулись, и… в зал вошел Апопи.
Завернувшись в темно-коричневую мантию, тяжело ступая, верховный правитель пересек зал. Остановился. Впился ледяным острым взглядом в стоящих перед ним сановников. Сел.
Каждый почувствовал себя виноватым. Зато на лице Хамуди заиграла улыбка.
— Сет нанес Фивам огромный ущерб, — объявил Апопи хриплым голосом, звук которого приводил в трепет даже самых мужественных. — Город лежит в развалинах, войско Яххотеп уничтожено, военный флот фиванцев затонул.
— Владыка, — обратился к правителю Яннас, — отдайте приказ, я отправлюсь и уничтожу остатки бунтовщиков. Царицу я доставлю вам живой или мертвой.
— Всему свое время, Яннас. Для начала я хочу оповестить вас, что отныне я — живой Хор, царь Египта, и во всех документах меня будут именовать «Умиротворившим Обе Земли». Сет открыл мне причину своего гнева против Авариса: этот город, моя столица, сделался гнездом подколодных змей, обиталищем предателей, которые отваживаются оспаривать мои распоряжения. Сначала я уничтожу поганую плесень, а потом, флотоводец Яннас, мы займемся царицей Яххотеп.
Гарем Авариса был настоящим адом. В нем содержали самых красивых, самых знатных египтянок, обязанных в любой миг услужить сановнику-гиксосу. Были случаи, когда преисполнившись омерзения, женщины накладывали на себя руки, но тогда пытали и карали их родных. Мученицы гарема утешались одним: заговор едва не завершился победой. А когда вдруг прошел слух, что верховный правитель при смерти… Кто знает, может быть, его преемник окажется менее жестоким?
Уповала на лучшее и темноволосая красавица лет двадцати, проскользнувшая в комнату, где обычно она сама и ее подруги ожидали посетителей.
Она даже не успела вскрикнуть, как уже лежала на полу с проломленным черепом, получив по голове удар дубинкой.
— Уничтожайте всю эту плесень, — приказал офицер воинам-гиксосам в шлемах и кирасах, словно те собирались сражаться с врагом. — Владика распорядился покончить с гаремом, где осмеливались распускать о нем пакостные слухи.
Убийцы весьма сожалели, что не могут воспользоваться красавицами до того, как они будут уничтожены. Но попробуй ослушайся приказа Апопи.
Кинжал вонзился в бок, и сероухий с кротким взглядом упал, не понимая, за что он погибает. Это был сотый осел, которого принес в жертву верховный жрец Сета, желая умерить божественный гнев. Он собирался переменить окровавленные одежды, когда увидел, что к нему приближается отряд, во главе которого шагал Хамуди.
— Следуй за нами, верховный жрец.
— Я приношу жертву богу и еще не завершил жертвоприношения…
— Следуй за нами.
— Куда вы меня поведете?
— Тебя хочет видеть верховный владыка.
— Верховный владыка?! Сейчас я смою кровь…
— Не трудись. Ты знаешь, наш владыка не любит ждать.
Апопи сидел на помосте, оглядывая лабиринт и арену, на которой уже рыл землю готовый к бою бык. Да, правитель любил кровавые зрелища, они развлекали его. Но сейчас он задумал избавиться от внутренних врагов, и день за днем с радостью следил, как они умирают у него на глазах. Одних вздымал на рога и затаптывал бык, других кромсали на части топоры, ножи и кинжалы в ловушках лабиринта.
Верховный жрец распростерся на земле перед Апопи.
— Мы неустанно воздаем почести Сету, господин мой, верно исполняя ваше повеление.
— Очень хорошо, жрец. Но ведь ты разуверился во мне во время грозы?
— Ни на миг, господин мой.
— Ты лжешь. Но поскольку ты служил Сету, я даю тебе возможность выбора — лабиринт или бык.
— Господин, я покорен вам всегда и во всем и уверяю, что…
— Ты усомнился во мне, — оборвал его Апопи. — Твое отступничество непростительно, кара за него — смерть.
— Смилуйтесь, господин мой!
Раздраженный жалобными воплями перепуганного жреца, Апопи отшвырнул его ногой. Тот упал на арену, поднялся и побежал от чудовища, которое тут же подняло его на рога.
Верховный правитель с любопытством перевел взгляд на следующую жертву — дворцовую кухарку. Дерзкая посмела утверждать, что Апопи серьезно болен. Ее искрошили на куски мечи лабиринта.
За кухаркой последовали ратник, торговец, чиновник, офицер — все, кто посмел усомниться в величии своего владыки. Неблагонадежных египтян продолжали отправлять в Чару и Шарухен, где ими занималась госпожа Аберия, творя своим рвением и преданностью настоящие чудеса.
