Сновидец сразу узнал этих женщин — образ, запечатленный в сознании. Серебристо-синие волосы, тела безупречных пропорций, как будто созданные волшебством, аромат иной плоти. Пристальный взгляд Богини, заряженный деспотической силой. Теперь он знал, кто они и откуда; визуальное эхо замкнуло круг.
Их голоса ласкали его сознание. Живой звук. Чарующий. Гипнотический.
The sun that burns in the sky ~ gives life by the force of lie
пели они.
The earth that falls at your heels ~ can never be what it feels
пел хор.
The child that ties in your arms ~ is timeless and laden with charms[1]
пели женщины.
The girl with eyes made of fire ~ will weave you the flesh of desire
пел хор.
The man with hands made of light ~ will take you away in the night
пели женщины, и их серебристые волосы растекались водой в невесомости.
(Солнце, горящее в небе ~ дарит жизнь силой обмана.
Земля, что ложится тебе под ноги ~ она не такая, какой ты ее представляешь.
Ребенок, которого ты прижимаешь к груди ~ заключает в себе волшебство, неподвластное времени.
Дева с глазами из пламени ~ сплетет тебе плоть вожделения.
Муж с руками из света ~ увезет тебя в ночь.)
Они пели на языке, незнакомом Сновидцу, и все-таки он понимал их слова. У него было странное чувство, словно он переполнен временем — каждая клеточка его тела раскрылась навстречу реальности, скрытой от взгляда природы. Его сознание подслушало шепот вечности и ощутило прикосновение летучих атомов.
Он смотрел как завороженный на самую высокую и прекрасную из этих женщин, подобных Богиням. Она вышла вперед, просунула руку себе в живот, прямо внутрь, достала оттуда сверкающий шар переливчатой плоти, похожей на сгусток ожившей ртути, и подняла его над головой.
Толпа зашлась в восторженном крике.
А потом все окутала тишина.
Женщина заговорила. Ее голос звучал как песня — проникновенная, чистая, искренняя.
— Мой народ, — медленно проговорила она. — Время пришло. Пусть вся Вселенная получит этот великий дар, и пусть он достанется всем, кто нуждается в его силе и исцелении. В этом сосуде — моя бессмертная сущность. Сейчас она отправится к звездам, к иным мирам. Там она вновь воплотится в теле, и я пройду по тверди других миров и исполню свой замысел — замысел Великого Сотворения. Когда же все миссии будут завершены, воплощение моего духа вновь установит законы первозданного таинства, и Вселенная наполнится светом. Таков будет мой дар. Я отдаю его с любовью.
Сверкающий шар оторвался от ее руки и поплыл вверх…
Сновидец смотрел, зачарованный…
И вдруг откуда-то сзади донесся скорбный, тяжелый стон. Яростный ветер пронесся по храму, раздвигая толпу. Все, как один, обернулись и замерли в ужасе, глядя на существо, направлявшееся к Богине — по проходу, пробитому ветром. Оно стонало и выло, как взбешенный зверь. Его рот был как гнойная рана. Пространство наполнилось невыносимым зловонием.
Существо — Сновидец не знал, как назвать это иначе, — шло, брызжа частицами гниющей плоти. Они разлетались, как едкое конфетти, и обжигали лица людей. Это был не человек. Это было что-то такое, что вообще не должно появляться в мире людей. И все же в его искаженной симметрии угадывалось что-то женское.
Богиня стояла на месте, не пытаясь уклониться от встречи с этим кошмарным созданием. Ее лицо оставалось спокойным, даже безмятежным. Кошмарная тварь встала перед Богиней. Время застыло. Казалось, что все перестали дышать. Сверкающий шар замер в воздухе.
Тишина была льдом на замерзшей воде.
Существо, воплощенная мерзость и скверна, разбило лед.
— Смотри, что творит твой великий дар, — сказало оно ядовитым голосом.
— То, что стоит сейчас передо мной, ты сотворила сама, — тихо проговорила Богиня. — Ты могла быть другой, если бы захотела принять мой дар. Ты и сейчас еще можешь.
Мерзкая тварь подняла глаза к шару, зависшему в воздухе, и в первый раз голос Богини дрогнул.
Быстрее, чем самая быстрая мысль, кошмарное существо подпрыгнуло вверх и схватило сверкающий шар. Он зашипел и померк.
— НЕТ! — закричала Богиня.
Крики ужаса слились в единый горестный вой.
Богиня вскинула руку, чтобы влить в шар энергию, но теперь он вопил, как баньши.
Другие Богини двинулись вперед, но она удержала их:
— Подождите. Он очень хрупкий. Нам нельзя рисковать.
Что-то смутно похожее на улыбку тронуло губы мерзостного существа.
— Ты забрала мою мечту, я забираю твою.
— Ты еще можешь спастись, — сказала Богиня. — Все еще может закончиться по-другому.
— Нет, все закончится именно так, — отозвалась мерзкая тварь. — Я так устала от этой жизни. — Она рассмеялась, брызжа пенистой слизью в прекрасное лицо Богини. — И не пытайся испробовать на мне свои магические песнопения. У тебя все равно ничего не получится, потому что теперь, видишь ли, мне все равно. Теперь, когда моя сила живет внутри твоего «благословенного» творения, мне уже не нужна эта жалкая жизнь.
И больше она ничего не сказала, а просто засунула руку в гниющую плоть у себя на груди и вырвала сердце. Оно билось в ее ладони — живое, алое, соблазнительное.
— Вот, — сказала она. — Вот и все.
Долго, как будто целую вечность, она смотрела в глаза Богини. А потом что-то дрогнуло на ее безобразном лице. Как будто она усомнилась в своей правоте.
— Я… я… люблю… те… бя… — выдохнула она.
Остальные богини рванулись к ней, их глаза полыхали огнем. Это было красиво, как смертоносный удар рапиры. Но существо, воплощенная мерзость и скверна, не пыталось спастись. Ее пальцы, похожие на истлевшие кости, сжались на сердце.
И оно перестало биться.
Слепящая вспышка. Обжигающий жар. Распыленная плоть.
В это последнее мгновение в сознании Сновидца промелькнул сияющий образ.
Шар, тронутый скверной, пробился сквозь призрачный купол и устремился в небо…
