— Скажу… — по инерции Род еще говорил громко, но потом взял себя в руки, успокоился. — Отравили. И землю, и воздух. А потом стали гибнуть сами. Ты же видишь, в кого они превратились. Ты же бывал в деревне.
Старый разговор. Все это, может, и не в подробностях, Млый знал и раньше. Мир изменился. Но он меняется все время. Не бывает ничего постоянного. Когда-то было много машин и людей. Теперь по-другому. Ну и что? Главное — не в этом. Главное — он теперь знает, как он появился здесь. Летающий корабль сел на землю, а в нем был он, Млый. И Род нашел его, и стал воспитывать. Оставалась одна загадка — кто его родители.
— Я был в корабле один? — спросил он.
— Один, — вновь растерялся Род, он ожидал других вопросов. — Никого больше с тобой не было.
— Как же так получилось?
— Не знаю. Твой корабль по-прежнему лежит на западе, за сухим лесом. И вот это тоже оттуда, — Род подтолкнул по столу к Млыю странный предмет, извлеченный из сундука. — Ты не слышишь, но он постоянно подает сигналы: «Я здесь! Я здесь!».
— Да? — заинтересовался Млый и осторожно за кончик ремешка приподнял датчик. — Подает сигналы?
— Он был сделан для того, чтобы тебя нашли люди. Но тебя нашел я.
Вопросов несколько поубавилось, но оставалось еще достаточно. Впрочем, теперь Млый не торопился. К этому разговору он еще вернется. Никогда Род не говорил с ним так откровенно, и только сегодня перед Млыем чуть-чуть приоткрылся полог тайны, мучившей его последние годы. Он знал, что будет продолжение. А пока… А пока надо найти корабль, на котором он прилетел. Может быть, тогда он будет знать больше.
— Где? — коротко спросил он. Но Род понял.
— Это, — буркнул он, указывая на датчик, — поможет найти корабль. Смотри…
Он отобрал датчик у Млыя и нажал на нем синюю кнопку. Экранчик прекратил пульсировать оранжевым, белым и зеленым и стал матово-черным. С краю на нем зажглась четкая красная точка.
— Чем ближе к кораблю, тем точка будет все ближе смещаться к центру, пока не окажется в перекрещении вот этих линий. Но тогда ты уже и без этого увидишь то, что ищешь.
— Так просто?
— Да.
Род шумно выдохнул, как будто вынырнул с большой глубины, и огорченно начал рассматривать оторванную от фартука тесемку. Потом поднялся и, достав шкатулку, вытащил из нее большую иглу.
— Дай я пришью, — сунулся с помощью Млый.
Но Род отмахнулся от него, как от мухи, и сунул фартук в руки мгновенно оказавшегося рядом Ворчуна.
Оставшийся день Род провел в кузнице. Он управлялся с горном сам, почему-то не дал помогать Млыю и колотил по наковальне так, что сломал молот. Ночь тоже выдалась беспокойной. Несмотря на то что никакие опасности дому не угрожали, Млый спал плохо, два раза выходил в сени попить, а потом и вовсе остался сидеть на крыльце, ловя взглядом в прорехах туч далекие бледные звезды.
Перун рассказывал, что звезды на самом деле — это далекие миры, гигантские солнца, вокруг которых вращаются планеты подобные Земле. Раньше эти рассказы воспринимались Млыем всего лишь как сказки, почти не имеющие отношения к той жизни, которую он знал. А получается так, что он уже путешествовал на летающем корабле где-то очень далеко, может быть, возле вон той самой звезды, что сейчас слабо мигнула, прежде чем скрыться за низким облаком. Загадки, сплошные загадки. Больше в ту ночь Млый спать так и не лег, а утром, едва развиднелось настолько, что стал различим степной горизонт, начал собираться в дорогу.
Раньше Род запрещал ему ходить в сухой лес — нечего там делать. Но Млый все же убегал туда, когда на день, когда на два. Потихоньку, как проказливый мальчишка. Сейчас же, хотя об этом и не было сказано ни слова, запрет кончился. Он это чувствовал. Да и путь был не близкий. Лес тянулся далеко — сплошные завалы из упавших и оставшихся стоять стволов, без живого подлеска и без дичи. Земля, лишенная перегноя, превратилась в пыль. И если в лесу долго оставаться, то пыль въедалась в кожу, вызывая зуд и жжение. Это от того, что в лесу сохранилась радиация — непонятное слово, которое часто произносил Род и которое Млый не понимал. Что-то вроде заразы, наверное. Другие в лес не ходили, там не осталось ни зверья, ни растений. А Млыя он, наоборот, привлекал, манил, как манит запретная дверь, ведущая в тайну.
Еще Млый знал, что радиация ему не страшна. Ну, не совсем страшна, не так, как Другим. Как не страшна ему и вода из реки, которую Другие считают отравой. Но лучше потом все же умыться как следует из колодца.
Тренировочного боя в то утро не было. Завтракали молча, скучно. Ворчун уже приготовил сумку с запасом вяленого мяса и хлеба, который, черствея, не плесневеет, а лишь становится крепким, как камень. Млый решил не брать с собой даже собаку, в лесу одному будет сподручнее.
— Помни — мары и дны, — скупо предупредил Род.
— Помню, — Млый быстро начертил в воздухе охраняющий знак руны Силы.
— Там не только дны, — напомнил Род. — Место проклятое, набежало из Нави всяких тварей.
— За лесом корабль, — Млый деловито поправил перевязь меча. — Я дойду. Взрослый уже. А может, ты со мной? — с надеждой вдруг спросил он то, что хотел спросить еще вчера и не решался.
— Нет. Ты должен сам. Видимо, пора. Будет трудно, зови, я услышу. Должен услышать.
Млый согласно покивал головой, зная, что так далеко его не услышит даже Род. Но все же спасибо на добром слове.
За печкой вновь хихикнул злыдень, и Млый привычно шикнул на него, чтобы замолчал, а потом пошел к воротам, которые уже предупредительно открыл Ворчун.
Напрямки до сухого леса — полдня пути. В другой день Млый, возможно, свернул бы еще и к реке, удлиняя дорогу. Там, под обрывами, как полузатопленные бревна, стояли слепые щуки, открыв пасть и поджидая такую же слепую плотву. Млый ловил щук руками, а иногда, если лень бывало подкрадываться и барахтаться в омуте, поражал дротиками. Охота складывалась совсем удачно, когда удавалось найти сухие сучья, тогда рыбу можно было тут же запечь на костре, нанизав на веточки или обваляв в глине. На большой глубине водились еще и гигантские сомы, но с ними Млый связываться опасался — руками таких не возьмешь, утащат, а могут напасть и сами.
Ветер дул ровный, встречный. Время от времени Млый поглядывал на датчик, закрепленный на левой руке, но красная точка по-прежнему оставалась на месте, не сдвигаясь к центру ни на волос.
Сухой лес зачернел неровным частоколом часа через три. Млый хорошо видел его границу, когда поднимался на очередной холм, и вновь терял из виду, спускаясь в ложбину.
Легким волчьим бегом Млый миновал капище Мокоши, показавшееся в отдалении, но уже с другой, чем позавчера, стороны. В центре капища, за бревнами, курился легкий дымок. Не иначе Другие просят о защите от Халы и о избавлении от голода. Неожиданно он увидел и самого Мокошу, сидящего на вершине дальнего холма и внимательно наблюдающего за тем, что происходит в его капище.
