Я же просто поднял забрало своего СИЧУПа, чтобы он смог увидеть мое лицо. К своей чести должен сказать, что на нем, то есть моем лице, не дрогнул ни один мускул. Алегронд несколько мгновений разглядывал мою невозмутимую физиономию, ожидая какой-либо реакции. На самом деле я бы очень хотел, чтобы Кэти посоветовала мне, что именно следует говорить, но Кэти почему-то молчала, поэтому мне пришлось говорить то, что я считал нужным.
– Замечательная история. Выходит, эта самая планета на самом деле и есть Земля, а я, значит, прилетел сюда с планеты-колонии. Хм. Забавно. Ну да Бог с ними со всеми. Вы чего-то там говорили про договор? Что за договор?
Алегронд не отвечал минуту, хмурясь и выпятив нижнюю губу. Он явно не ожидал, что его рассказ произведет на меня такой эффект. Вернее, не произведет никакого эффекта. Люблю удивлять. Наконец, чародей, в который раз сложил руки на столе и сказал:
– Что ж, давайте поговорим о договоре…
В этот момент Кэти шепнула мне в наушник:
– Он лжет.
Я не мог ей ответить сразу, поэтому поднял указательный палец, прервав чародея, и опустил забрало. После того как я отключил громкоговоритель, я смог ответить Кэти:
– В каком смысле – лжет?
– Эта его история, которую он тебе подсунул. Она, безусловно, является сенсацией и требует проверки. Так вот я проверила и нашла массу логических неточностей и натяжек в его рассказе, и, кроме того, сопоставив факты из моей базы данных с его рассказом, я все больше убеждаюсь, что он несет чушь.
– Выкладывай.
Чародей тем временем, видимо, крайне удивленный моим странным поведением, отвернулся к окну и терпеливо ждал, когда я удостою его своим вниманием.
– Начнем с того, что сама по себе эта история является полной несуразицей. Как говорится, такого не может быть, потому что не может быть никогда. Это – в общем. А теперь по частностям. Во-первых, в самом начале своего рассказа он упоминал тысячи лет. Не миллионы, а именно тысячи. Рептилии в его рассказе – очевидно, динозавры. Но они погибли на нашей планете несколько десятков миллионов лет назад, а он говорит так, будто это произошло совсем недавно. Но ладно, допустим это просто какое-то искривление пространства и времени, некий парадокс, который мне неизвестен, возможно, связанный со сверхсветовыми путешествиями. Пока оставим это. Далее. Он не напрямую, но косвенно утверждает, что все земляне являются колонистами с этой планеты, то есть фактически он пытается заверить нас, что разумная жизнь на Земле появилась не в ходе эволюции, а «принудительным» путем. Я молчу о том, что это противоречит теории Дарвина, которая сейчас является основополагающим ответом на вопрос о возникновении человека, я просто хочу указать на тот факт, что найденные на Земле останки древних людей являются неопровержимым и фактическим доказательством того, что на Земле происходила именно эволюция, а не «колонизация». Далее. Его ссылки на магию и чародейство вообще не имеют под собой никаких доказательств, он предлагает тебе принять их на веру. Не делай этого.
– Не делай чего?
– Не принимай на веру. Научно никто и никогда не доказал, что такие вещи, как колдовство и магия реально существуют.
– Да ну? А на фига тогда сжигали тысячи ведьм и колдунов в Средние века? Просто так, что ли?
– Казни еретиков, ведьм и колдунов, получившие немыслимые масштабы в средневековой Европе, имеют религиозную и политическую подоплеку, – парировала Кэти. – Исторически доказано, что колдуном или ведьмой мог быть назван любой человек, который был неугоден тем или иным лицам, в первую очередь – церковной элите. Магия и колдовство имели к этому весьма опосредованное отношение. Все эти казни мотивировались богословскими предрассудками и суевериями, основанными на страхе безграмотных средневековых людей перед Дьяволом.
– То есть охота на ведьм была просто-напросто большой экзекуцией неугодных?
– Именно. Недаром в конце 20 века папа Иоанн Павел II публично извинился перед миром за ошибки Церкви, в том числе – за гонения на еретиков, за инквизицию и массовые казни.
– Черт те что, – прокомментировал я. – Хорошо, не буду брать на веру то, что он – колдун. Еще что-нибудь?
– Если ты не будешь брать на веру то, что он – колдун, то ты сразу должен отмести прочь все его россказни о том, что они смогли осуществить немыслимую по своим масштабам операцию по переселению на другую планету. Подобное невозможно, тем более с их средневековым уровнем развития.
– Ага! – злорадно проронил я. – Значит все, что он мне говорил, – полный бред?
– Именно, – Кэти явно любовалась собой и, уверен, будь у нее лицо, на нем сейчас появилось бы выражение искренней радости от того, что она такая умная.
– Тогда откуда, черт возьми, он в курсе о Земле и обо всем, что связано с космическими путешествиями? И откуда он, черт бы его побрал, знает, что такое навигационный блок?
Кэти помолчала.
– Мне нужно проанализировать это, – призналась она. – Возможно, он уже встречался с кем-то из землян, которые побывали здесь раньше нас.
– О чем ты? Ведь сама говорила, что эта планета не занесена в каталоги и что вообще, это неизвестный участок Вселенной.
– Повторяю, мне нужно проанализировать все данные, имеющиеся у меня в распоряжении. А ты пока поговори с ним насчет договора, который он хочет тебе предложить, и заодно припечатай его теми фактами, что я тебе выложила.
– Легко сказать. Да и стоит ли? Пусть он будет думать, что я поверил ему на слово. Обманем его. Обведем вокруг пальца. Обвешаем его уши лапшой. Пустим пыль в глаза. Одурачим. Раскурочим головной компьютер.
– Ну что ж, если ты так хочешь – делай, как знаешь.
– Именно так.
Я вновь поднял забрало.
– Эй, так чего там с переговорами? Продолжим?
Алегронд повернулся ко мне и сказал:
– Могу узнать причину вашего столь длительного молчания?
– Медитировал, – не моргнув глазом, соврал я. – Собирался с мыслями по древней методике. Это у нас традиция такая – перед переговорами медитировать.
Чародей удовлетворенно кивнул, будто услышал самое логичное объяснение моего странного поведения.
– Что ж, теперь, когда вы готовы, могу предложить вам условия взаимовыгодного договора, который поможет и вам, и нам избежать лишнего шума и никому не нужного скандала, связанного с вашим появлением на нашей планете.
Меня немного раздражала его манера обходиться без местоимения «я», он использовал только «нам», будто он не от себя говорил, а выполнял чью-то волю, произнося слова. Поэтому мне пришла в голову не самая умная мысль подразнить его. Что тут можно сказать? Да, люблю иногда подурачиться. Ведь дурачиться и быть дураком – разные вещи.
– Внимательно вас слушаю, – благожелательно проговорил я, изобразив на лице максимальную сосредоточенность и внимание. – Уверен, наши переговоры пройдут успешно.
