– Совершенно верно! – Коптин задумчиво пожевал губами. – Если не считать того, что в любом из параллельных миров вас могут убить другие.
– Как так?
– Да очень просто! Вы там – гость. Вы из другого мира. Сами вы себя не убьете. Но вас могут застрелить местные, так сказать. Ну и как? Что скажете?
– Понятно в общих чертах. Но ведь запутаешься… Что делаешь? Зачем? В каком ты мире?
– Это как раз просто. Каждый возникающий параллельный мир автоматически учитывается, регистрируется, ему сразу присваивается индекс, штрих-код. У вас будет с собой небольшой прибор, нечто вроде дистанционки. Вот такой, смотрите.
Коптин извлек из кармана прибор, похожий на крутой пульт дистанционного управления, с массой кнопок и небольшим экраном, как сотовый телефон.
– Карманный компьютер какой-то…
– Вроде. Правда, цена у него просто умопомрачительная. Причем себестоимость! При штатной работе на дисплее высвечен номер мира, в котором вы находитесь. Вы можете перескакивать из одного параллельного мира в другой точно так же, как вы меняете каналы на телевизоре. Кнопка в центре возвращает вас мгновенно в исходный мир, в наш, в нулевой. Одно нажатие – и вы в нашем мире, и хронолет перед вами! А вот летать по разным временам и параллельным мирам – тут навигация. Целая наука. Вопросы есть?
– Есть. Вопрос языка, общения. Попав в прошлое, хорошо было бы…
– Понимать, что вокруг говорят, и свободно говорить самому? – подхватил Коптин. – Это тоже учтено. Под самым экраном первый ряд сенсоров управляют анализатором, логикой, структурным лингвистическим анализом, самообучающимся блоком сленга и арго, синтезатором биотоков. Словом, оказавшись в любой стране и в любом времени, вы за минуты овладеете языком – начнете понимать и говорить на нем свободно, как на русском. Здесь, кстати, более десяти тысяч языков, диалектов, наречий уже впечатано.
– И в том числе языков прошлого, мертвых языков?
– Ну да. Лингвисты и математики совершили сотни командировок, денег спалили без счета. А то откуда бы такая себестоимость прибора?
– Понятно…
Коптин осторожно убрал прибор в карман.
– Ну как, согласны?
– Согласен с чем? – удивился Аверьянов.
– Работать с нами, естественно, – хмыкнул Коптин.
Аверьянов сдержанно рассмеялся.
– Что тут смешного, Николай Николаевич?
– Тут много смешного, Сергей Ильич. Смешно, что вы меня за дурака держите и приглашаете вместе с тем сотрудничать.
– С чего вы взяли?
– Ну как же? Все, о чем вы мне рассказали, – это инструмент. Если хотите, новый тип оружия. Прекрасного, очень мощного оружия, да. Но готов ли я с вами сотрудничать – это не только вопрос, какой лопатой копать и каким молотком колотить… Есть еще немаловажный вопрос – цель. С какой целью копать? Кого закапывать? И кого молотком колотить?
– Про цель я вам пока сказать не могу.
– Тогда я могу дать вам ответ: нет. Не зная цели, я с вами работать не буду.
– А мне казалось, что вы присягу принимали… – съязвил Коптин.
– Да, было такое! Но когда речь идет о присяге, тогда не спрашивают, согласен ли ты.
– Это правильно. Тогда договоримся так. Мы с вами просто знакомились. Провели предварительную беседу, ни к чему не обязывающую. Подумаем. И вы подумайте. Может, мы еще вернемся когда-нибудь к этой теме. Договорились?
– Так точно.
– Прекрасно. По рукам. Простите, что от отдыха отвлек.
– Разрешите идти?
– Идите, конечно! – по-дружески кивнул Коптин.
* * *
– Ты куда сейчас, в полк? – спросил Колю на выезде дежурный по КПП, знакомый офицер.
– Да нет, домой. Я в отпуске.
– Слушай, не в службу, а в дружбу: заверни по пути в полк, а то вот капраз тут командированный, уехать к вам в часть не может. Коробка передач у него полетела, автомат, а у нас все легковушки в разгоне, как на грех! Кто на рыбалку, кто к теще на блины. Пустой гараж, ну – воскресенье!
– Давай, ладно – все одно день пропал!
– Вот спасибо! Сюда, пожалуйста! – Дежурный махнул стоящему в отдалении капитану первого ранга. – Как раз по пути! Вот капитан вас с ветерком подвезет! Он тоже… Туда же…
Аверьянов саркастически хмыкнул, но промолчал.
– Астахов Максим Александрович, – протянул руку каперанг, усевшись.
– Николай, – ответил на пожатие Аверьянов, трогаясь. – Можно просто Коля… А вы, я смотрю, из флота… У нас все лужи мелкие…
– Я не из флота. Форма лишь для маскировки. Вы когда-нибудь слышали о телепортационной разведке?
– Не слышал, врать не буду! – соврал Николай на голубом глазу. – Я, товарищ каперанг, эту современную муру не читаю. Фантастику вообще на дух не переношу.
– Ну?
– Конечно! Выдумка. Брехня.
– Брехня бывает и занятная.
– Занятной брехней все каналы по телеку забиты. – Аверьянов фыркнул от отвращения, прикидываясь садовым шлангом. – Я Льва Толстого… Вот!.. Того.
– Чего «того»?
– «Того»? Ценю. За откровенность уважаю – вот чего! Мужик честный был. Севастополь защищал… Русский офицер! И книжки писал прямо, обстоятельно, не уходил от острых вопросов! Вот бросилась эта под паровоз? Есть! Мгновенно так и пишет, не фантазирует: холодная, «груз двести»!
– Почему «груз двести»? – удивился Астахов.
– А вы попробуйте под паровоз прыгнуть, товарищ каперанг… Только в цинке потом. Видок, прикиньте. Не заморозишь все фрагменты тела, верно? Ну, значит, задохнешься хоронить. По жаре, без холодильника! Как считаете, в последний путь провожать идти с цветами и в противогазе – так, что ли? «Груз двести», бесспорно. Хороший роман. Отличный, считаю!
– Хм… – усмехнулся Астахов. – А что вы меня все время «товарищ каперанг» называете? «Товарищ» – это уже в далеком прошлом…
– Кому как! Я живу по-старому. И служу по старинке. Верой и правдой. России-матушке. Царю и отечеству. Не за страх, а за совесть. Нашей советской родине.
Астахов повернулся к нему и насмешливо произнес:
– Вот удивили-то… – Выдержав минутную паузу, он добавил: – Вы на дорогу, капитан, хоть изредка смотрите. А то кирдыкнемся на самом интересном месте… А кстати, вы как к Америке относитесь, капитан?
– Да как и она ко мне. То есть никак. Гори она огнем!
– США, вы имеете в виду?
– В первую очередь. Очень фильмы их надоели. Драки показушные. Ведь если удар в голову нормально прошел, то это все, сливай воду, – свет погас. А у них там только отплюнется и пошел снова костями махать. Но я-то знаю, это – труп. Мне и смешно!
