– Я? – переспросил Скалбейн, отведя топором ветку от лица. – Слишком часто я нарушал клятву. Впервые поклялся в верности лорду Броку из Тума, когда был еще юнцом, потом – Рыцарям Справедливости, а теперь вот – Королю Земли. Староват я стал для этого. Так что пускай уж теперь моя верность принадлежит тому, кому отдана.
– Но ведь в этом-то и дело, – возразил Чондлер. – Вам уже так и так случалось нарушать клятву.
– Верно. Но вы хотите, чтобы я нарушил клятву, данную Королю Земли, всего через три дня. Это слишком даже для Рыцаря Справедливости! Кроме того, не все люди так глупы, как думаете вы. И дело Габорна еще далеко не кончено.
Чондлер засмеялся.
– Вы верите в него больше, чем я, – он вновь придержал коня, всматриваясь в летящие хлопья снега. – Тьфу! Дороги нет. И местечко в самый раз для засады.
– Что правда, то правда, – ответил Скалбейн, собираясь повернуть обратно.
– Слышите? – сказал вдруг Чондлер. – Кажется, мы рядом.
Он сдвинул шлем, прислушиваясь.
Скалбейн снял шлем вовсе и с удовольствием ощутил прикосновение к своему потному лбу холодных снежинок. Шум, производимый опустошителями, он услышал сразу же – тысячи их шли где-то впереди. Орда на своем пути сносила деревья, растаптывая их в кашу, и камни под их ногами превращались в песок. Земля подрагивала, дребезжали набрюшные щитки чудовищ. Они бежали в панике на юг, к Башне Хаберд, возвращаясь той же дорогой, которой пришли в Каррис.
Тучи копьем прорезала молния, ударила в одну из вершин. При ее свете Скалбейн заметил слева просвет меж деревьев, но некоторое время не двигался с места, считал. Прошло сорок секунд, прежде чем загремел гром, далекий, глухой, похожий на недовольное старческое ворчание.
Сорок секунд было многовато, если верить рассказам. Опустошители боялись грозы. Но если молнии сверкали редко, чудовища еще могли как-то их выносить.
«Что ж, веселье не могло продолжаться вечно», – подумал Скалбейн.
Гроза бушевала почти четыре часа. В самый ее разгар над Каррисом небо раскалывалось ежесекундно, и град походил на артиллерийский обстрел. Теперь все стихло, но тучи остались и время от времени еще озарялись трепетными сполохами. Не гроза, конечно, но тоже неплохо.
Скалбейн видел, как опустошители, убегая от грозы, налетали не глядя на каменные стены. Некоторые падали без чувств. Многие в тщетной попытке спрятаться пытались разрыть безглазыми головами землю.
Ослепленные, раненые, убегающие опустошители были легкой мишенью. Рыцари Справедливости, гонясь за ними, перебили столько, сколько Скалбейну и не снилось. По последним подсчетам, за четыре часа девять тысяч. К его рыцарям присоединились еще и Властители Рун из Мистаррии, Флидса, Гередона – даже Неодолимые из Индопала, люди, которые еще на рассвете были смертельными врагами.
Место в истории Скалбейн себе обеспечил. Когда барды начнут слагать баллады о победе Габорна под Каррисом, каждый упомянет в них имя Скалбейна. Под трубы и барабаны будут они повествовать об этой погоне – грозовой ночи и неистовстве боя.
Действительность, разумеется, и вполовину не была столь увлекательной и опасной, как споют впоследствии барды. На самом деле опустошители бежали в направлении, параллельно которому проходила хорошая дорога. Из Карриса по ней подвозили к южным аванпостам копья и еду, и воины Скалбейна имели все, в чем нуждались. У них было достаточно времени, чтобы выбрать позиции и установить артиллерийские орудия.
В горах, конечно, сражаться было не слишком удобно. Но и опустошителям приходилось не легче.
Чудовища обычно передвигались короткими перебежками, делая не больше двадцати миль в час. И чем выше в горы они забирались, тем больше слабели от холода и бежали уже вдвое медленнее.
Скалбейн сказал:
– Слева от нас какой-то просвет.
– Я видел. Но там наверняка обрыв, а не поляна.
– А по-моему, поляна, – возразил Скалбейн. Этому Чондлеру только бы спорить, – Сейчас проверим.
Чондлер тяжело вздохнул. В любых других войсках такое поведение ни за что не сошло бы ему с рук, но среди Рыцарей Справедливости непокорных было, что блох в тюфяке. Они повернули коней к «поляне» Скалбейна.
Это оказался-таки обрыв. Он был высотой в четверть мили, а внизу по извилистому каньону бежали опустошители, напоминая несущуюся по ущелью реку.
Сверху они казались сплошным потоком. Скалбейну случилось как-то в детстве увидеть голубых угрей, поднимавшихся к истокам реки Орт, что в Интернуке. Их было так много, что ни камушка было не разглядеть на дне мелкой речушки. Опустошители в каньоне напомнили ему это зрелище, одновременно и отталкивающее, и завораживающее.
Вдалеке снова сверкнула молния. Но опустошители не сбились с шага. Гроза уже прошла мимо.
При короткой вспышке он смог лучше разглядеть чудовищ. Носителей клинков тут были тысячи. В Каррисе все они имели оружие – огромные клинки в двадцать футов длиной, чудо-молоты, весившие не меньше лошади, и остроги с крюками на конце, которыми они стаскивали воинов с лошадей и крепостных стен. Но сейчас у половины, похоже, оружия больше не было.
Вместе с носителями клинков бежали плакальщики, бледные, похожие на пауков твари, которые даже здесь приостанавливались каждые несколько секунд, чтобы испускать свои жуткие крики.
Липучек осталось в живых немного. Они передвигались медленнее остальных и сражаться почти не умели. Большинство их уже перебили.
Страшнее же всех среди опустошителей были огненные колдуньи. Отличить их было нетрудно. На головах и передних лапах у них тускло светились руны, похожие на красные угольки, присыпанные пеплом.
Одна такая колдунья на глазах у Скалбейна вдруг остановилась. Она начала рыхлить землю ногами, отбрасывая комья своей лопатообразной головой, и мгновенно зарылась целиком.
Это произошло так быстро, что Скалбейн не поверил своим глазам. Правда, он видел, как точно так же прячутся в лесу кабаны. А на дне каньона каша из деревьев и рыхлая почва вполне могли обеспечить хорошее укрытие – даже если чудище весит двенадцать тонн.
– Вы видели? – спросил Скалбейн.
Он не успел еще закрыть рот, как под землей скрылась другая колдунья, за ней еще одна. Носители же клинков бежали, как будто ничего не замечая.
– Да, – сказал маршал Чондлер. – Устраивают засаду.
Как и те кабаны. Потом они неожиданно выскакивали прямо из-под ног и бросались на людей.
Скалбейн посмотрел на северный конец каньона, где был поворот. Копьеносцы, по его предположениям, находились еще в паре миль отсюда. В полной безопасности.
В южном конце склоны каньона становились выше и были круты и ненадежны. Человек на коне вряд ли смог бы подняться по ним.
И там, добравшись до места, где каньон расширялся, носители клинков остановились. Они начали зарываться в крутые склоны.
