— Свой я, русский!
— Это я понял.
— Окруженец.
— Какого… на меня напал?
— Думал — вор.
— У вас в селе мужиков-то не осталось поди. Какой вор? О чём с бабой болтал?
Мужик под Сашей задёргался, и Саша прижал нож к горлу.
— Договаривался о цивильной одежде и еде.
— Добренькую женщину нашёл?
— Так получилось.
— Ладно, живи пока.
Саша убрал нож в ножны, поднялся.
— Эй, — окликнул его окруженец, — возьми меня с собой!
— У меня не приют для сирот. Иди, куда шёл.
— Вдвоём сподручнее идти.
— Не нужен ты мне.
Лишние люди Саше сейчас действительно были не нужны. Он горел одним желанием — подорвать мост с эшелоном. И тогда можно будет уходить отсюда спокойно.
Саша перебрался ещё через три участка, потом перебежал через небольшое поле. Вот и лес. Похоже, ему надо немного левее — вышел ведь он с другой улицы.
Он пробежал немного вдоль опушки, остановился и дважды тоненько свистнул — как суслик.
— Сержант, ты?
Из-за деревьев шагнул Рогозин.
— Долго, заждался я тебя. Но в селе тихо. Если бы немцы застукали, шум бы поднялся, стрельба.
— Правильно подумал.
— Сержант, человек к лесу бежит!
И в самом деле, из села в лес метнулась тень. Наверняка окруженец давешний. Вот прилип, как банный лист к известному месту.
Вскоре раздались шаги, шорох листвы.
— Эй, ты где? — спросили из темноты.
— Чего ты за мной увязался? — вопросом на вопрос грубо ответил Саша.
Это и в самом деле был окруженец. Он подошёл поближе.
— Так вас двое? — удивился он.
— Тебе какое дело? — отрезал Саша.
— Возьмите меня, я обузой не буду. Мне к своим надо.
— Ещё неизвестно, какой ты свой, — подал голос Рогозин.
— Так что мне — к немцам идти сдаваться? — с каким-то отчаянием в голосе спросил окруженец.
Саше стало жалко мужика.
— Ладно, чёрт с тобой, пошли. Только лёгкой жизни я тебе не обещаю.
— Согласен.
От села шли быстро. Немцы по ночам из населённых пунктов не выходили, и шансов наткнуться на них не было.
Они вышли к железной дороге и двинулись вдоль неё. Окруженец несколько раз поглядывал на небо, потом заявил:
— Мы не на восток идём.
— А кто тебе сказал, что мы на восток пойдём, что к своим пробираться будем? У нас тут дело есть. Вот провернём, а там видно будет.
— И что за дело?
— Любопытный больно!
Дальше окруженец шёл молча.
Уже начало светать, когда они по лесу добрались до своей базы.
— О! Пулемёт! — обрадованно вскрикнул окруженец.
— Не твой, отойди, — отрезал Рогозин.
Саша с облегчением снял с себя гранатную сумку и достал из карманов две банки консервов.
— Богато живёте! — позавидовал окруженец.
— Ты лучше расскажи-ка нам, мил-человек, кто ты такой, откуда и как звать-величать.
— Телефонист я, Борис Шередин, в Минске служил. Старшина взвода связи. Отходил со своими, попал в котёл под Витебском.
Окруженец помолчал немного.
— Из взвода нашего я один остался, все остальные погибли.
— Коммунист?
— Беспартийный.
— Чего так?
— Отец священником был.
В комсомол и в партию принимали людей из рабочей среды, из крестьянства. Происхождение играло роль, о нём каждый писал в анкете.
— Понял. Сейчас отдыхать. Рогозин, на пост. Ночь опять бессонная предстоит.
Саша уснул быстро.
Проснулся он от толчка. Рядом с виноватым видом стоял Сергей.
— Что случилось?
— Окруженец, старшина этот, исчез.
Остатки сна сразу улетучились.
— Как?
— Сказал — до ветру хочет. Ушёл — и с концами.
Саша сел, бросил взгляд на мост. Тревоги там не было, часовые стояли у будок. Если бы старшина хотел сдать их немцам, он бы в первую очередь туда пошёл. Скорее всего, он увидел, что их двое, понял, что они тоже от своих частей отстали, и счёл за благо смыться. Зачем только напрашивался? Одно плохо: старшина знал, где у них пристанище. Саша посмотрел под дерево: пулемёт стоял на месте.
— Чёрт с ним, наука будет. Отлежимся до вечера здесь, а вечером уйдём — совсем уйдём. Ты ложись, Сергей, поспи, я подежурю. Жалко, место хорошее, за охраной моста наблюдать можно.
— Ага.
Сергей улёгся и почти сразу же уснул.
Саша отошёл от днёвки метров на двадцать и улёгся в высокую траву. Не должен вроде старшина немцев привести, но поостеречься надо.
Послышался шорох. Саша сразу насторожился, поднял автомат.
Но это возвращался старшина. Через плечо у него был переброшен крестьянский мешок, в каких обычно картошку на телегах возят.
— Стой! — тихо скомандовал Саша.
Старшина замер.
— Ты куда и зачем отлучался?
Старшина с шумом выдохнул.
— С женщиной-то я вчера о еде и одежде договаривался, вот — принёс.
— Почему разрешения не спросил, тайком?
— Боялся — не отпустите.
— А не боялся, что в лоб стрельну?
Старшина пожал плечами.
— Показывай, что принёс?
Борис развязал горловину мешка и вытащил ситцевую рубашку и чёрные штаны. Всё остальное место занимала картошка.
— Во, бульба. Сварим — всё еда будет.
— Пока не получится. Если ты заметил — мост рядом, охрана. Дым от костра вмиг заметят.
Саша со старшиной вернулся к дневке. Сергей сладко спал. Пожалуй, пора есть. У них ещё была вчерашняя варёная картошка, сало и начатый каравай хлеба.
— Подъём! — скомандовал Саша Сергею на ухо. — Обедать пора!
Они разделили на троих картошку, сало, хлеб и съели всё подчистую, до крошки.
— Значит, так. Через час выходим, придётся сегодня потрудиться.
Сергей догадывался, куда и зачем они пойдут, а старшина помалкивал.
Уже затемно они добрались до немецкого склада с авиабомбами.
— Лежите здесь. Если поднимется тревога, и меня обнаружат — отвлеките огнём.
