Но буря все же стихла. Истерзанное лоно отказывалось даритьей бесконечное блаженство. Клитор съежился и спрятался в волосиках. Надявытащила из лона мокрую рукоять гантели – она блестела от сока, влагалище ныло.Но на лице сияла довольная ухмылка.
Надя встала с кровати, пошатываясь, пошла в туалет. Телообмякло, наполнившись приятной слабостью. Настроение же у нее было чудесное.Она даже рассмеялась, подумав, что секс похож на езду на велосипеде: достаточноодин раз научиться, а потом все будет получаться само собой. Главное, чтобыпервый урок преподал хороший учитель. Им стал для нее Джек Гамильтон.
Ложась в постель, Надя коснулась сосками пододеяльника, исоски грудей отвердели. Она сжала ноги – и в лоне вспыхнул огонь. Рука невольнопотянулась к лобку, из воздуха соткался художник. Он стоял к ней боком; еготолстый, обрезанный и кривой, как турецкая сабля, мужской причиндал торчал, подним болталась волосатая мошонка, похожая на запретный перезрелый плод. Надярешила его не срывать, все еще сердитая на Гамильтона.
Но сути проблемы, которую ей предстояло решить, это неменяло: Джек задел ее скрытую сексуальность, ненароком выпустил из бутылкиджинна, который постоянно напоминал ей о себе томлением в грудях и лоне.
– Чтоб ты сдох! – пробормотала, засыпая, Надя.
Гамильтон обернулся и лукаво подмигнул ей: дескать, неворчи, я тебе еще пригожусь!
– И дернул же тебя черт жениться! – прошептала онаи уснула.
Глава 4
Анджела подняла трубку после второго звонка:
– Алло!
– Привет, это я. Давай куда-нибудь сходим сегодня!
Анджела сразу узнала голос Нади и воскликнула:
– С удовольствием! Где и когда встретимся?
– В баре «Ранконтр» в половине восьмого.
– Ты что, белены объелась? – изумиласьАнджела. – Или тебе вожжа попала под хвост? Туда же ходят дамы легкогоповедения снимать женихов!
– Вот и чудесно! Отдохнем по полной программе!
– Вот до чего доводит женщин длительноевоздержание! – Анджела хохотнула.
– Одевайся! Я почти готова.
– Хорошо. До встречи!
Джек звонил Наде уже трижды, но каждый раз ее секретарьотвечала, что она занята и не может подойти к телефону. Надя с огромным трудомудерживалась от желания нажать на кнопку селектора и попросить, чтобы его с нейсоединили. В конце концов она решила принять какие-то радикальные меры, чтобыизбавиться от навязчивых мыслей о нем.
Спустя два часа она уже сидела на высоком стуле за стойкойбара «Ранконтр», вертя в руках бокал с шампанским и ощущая на себе множествосластолюбивых взглядов. Она надела черное модное облегающее платье с глубокимвырезом на груди и разрезом на бедре, серебряный обруч на шею и туфли навысоких каблуках, а также наложила на лицо больше грима, чем обычно:подчеркнула тенями глаза, подкрасила румянами скулы, покрыла ногтитемно-красным лаком и намазала алой помадой губы. Мужчины, проходя мимо,косились на ее оголенное аппетитное бедро и делали круглые глаза. Надя сидела,закинув ногу на ногу, и поедала взглядом лысого пятидесятилетнего толстячка,сидевшего в одиночестве за столиком. Но лишь только он ей улыбнулся, обнаживпрокуренные неровные зубы, как в бар ввалилась Анджела. Она помахала Наде рукойи стала протискиваться сквозь толпу, энергично работая локтями. Добравшисьнаконец до подруги, она чмокнула ее в щеку и воскликнула:
– Извини, что задержалась: мне позвонили, когда я ужевыходила из дома!
– Не волнуйся, все в порядке, – ответила Надя исделал бармену знак подать им еще два бокала шампанского.
Анджела села на соседний стул. На ней было серо-голубоеплатье до середины бедер и с вышитой на груди серебряными нитями восьмеркой.Свою рыжую гриву волос она подколола на макушке заколками, так что ее шеяказалась слишком длинной, а нагота плеч – чересчур откровенной. Как и Надя,ноги она обтянула колготками из лайкры с серебристыми блестками. Синие туфли нашпильках прекрасно сочетались со всем нарядом.
– Ты кого-нибудь уже приглядела? – спросилаАнджела, рыская голодным взглядом по залу. – Здесь полно свободных мужчин!Правда, и конкуренток у нас предостаточно.
– Пока нет, – ответила Надя.
Бармен поставил перед ними бокалы с шампанским.
– Ну, выкладывай, милочка, какая муха тебяукусила! – сказала Анджела, понимая, что без особой причины Надя неполетела бы в это сомнительное заведение в столь бесстыдном виде.
– Этот мерзавец Гамильтон засел у меня впеченках! – посетовала Надя. – Хочу забыть о нем. Послушай, Анджела,скажи честно: ты пользуешься фаллоимитатором?
Она не сомневалась, что подруга мастурбирует не реже трехраз в неделю. Анджела сама не раз говорила, что постоянно испытываетсексуальную неудовлетворенность, несмотря на частые интимные свидания с мужчинами.Однако о технике рукоблудия разговор никогда не заходил.
– Фаллоимитатором? – громко переспросила Анджела.
Бармен усмехнулся и отвел взгляд, притворившись, чтонакладывает лед в фужер.
– Вибратором пользуюсь, и не одним. Замечательноеприспособление, – добавила Анджела. – Настоятельно рекомендую!
Надя отхлебнула из бокала и, потупившись, прошептала:
– Не ори на весь бар! На нас уже смотрят!
– Вот и прекрасно! А почему ты спросила об этом?
– Тут вот какое странное дело… Мне постоянно хочетсякому-нибудь отдаться. Я не нахожу себе места. Помоги мне снять мужика, у тебяэто хорошо получается.
– Ох, вижу, что Гамильтон окончательно свел тебя сума! – Анджела расхохоталась низким, развратным голосом.
Неожиданно ее окликнул невысокий худощавый мужчина летпятидесяти пяти, совершенно седой, с закрученными усами и зелеными глазами, втвидовом костюме и желтом жилете. Пестрый шелковый галстук и розовая рубашкадополняли его нелепый облик.
– Джордж! – Анджела обернулась и расцеловалащеголя в обе щеки.
Он обнял ее за талию и улыбнулся, сверкая масленымиглазками.
– Познакомься, это моя подруга Надя Эрвинг. А это сэрДжордж Понтсонби собственной персоной!
– Очень приятно, – пожимая Наде руку, проворковалДжордж. – Я не один, со мной мой племянник Тони. Прошу обратить на неговнимание!
Высокий юноша смущенно переминался с ноги на ногу,ошарашенный открытыми нарядами женщин и не осмеливаясь взглянуть на них.Анджела протянула ему руку и представилась. Молодой человек поднял взгляд доуровня ее декольте, зарделся и, пожав руку, смущенно поздоровался с Надей,промямлив, что он очень рад.
На вид ему было лет девятнадцать, одет он был в нарядныйтемно-синий костюм, белую шелковую рубашку и голубой шелковый галстук.
