— Не сниму.
— Понятно. Похоже, ты так и не выросла и с тобой следует обращаться, как с непослушной малолеткой.
Фейс не успела даже возмутиться, как он уже схватил ее за пояс джинсов.
— Последний раз предупреждаю, — произнес он грозно и, не дождавшись никакой реакции, расстегнул пуговицы и молнию. Джинсы скользнули вниз. Фейс еще успела пожалеть, что на ней всего лишь практичные белые трусики, а не кружевное шелковое белье, но тут же с негодованием отогнала эту мысль. Для самоуверенного невоспитанного мужлана сойдет и хлопок, он ведь считает, что может раздевать ее, как двадцать лет назад. Как ни странно, она чувствовала скорее гнев, нежели смущение.
— Хотела бы напомнить, что сексуальные домогательства преследуются по закону, — процедила она сквозь зубы, стараясь не выдать улыбки.
Арни ухмыльнулся.
— Неужели? Но поскольку я не нахожу сексуальной молодую трясущуюся даму с первыми симптомами пневмонии, сомневаюсь, что какой-то суд присяжных меня осудит. Ну так… — Присев, он стянул с нее носки до того, как избавить от главного предмета спора — джинсов. — Отлично, дело сделано. Как насчет свитера? Полагаю, ты и его умудрилась намочить.
— Он у меня сухой, спасибо.
Протянув руку, Арни коснулся свитера.
— Хм. Да, вполне. Но вряд ли в нем удобно спать. Возьми лучше мою рубашку.
— Но я не хочу…
— А мне все равно.
Фейс вдруг поняла, что вместо негодования ощущает внезапный порыв симпатии к своему бывшему дружку и суровому критику. Вряд ли его особенно радовало то, что приходится делить номер с промокшей раздраженной женщиной, которая когда-то дала тягу прямо от алтаря. Учитывая все обстоятельства, он ведет себя очень разумно. Высокомерно, но разумно. Вот если бы ей только удалось убедить его в том, что она уже слишком взрослая, чтобы он ее раздевал… Или нет? Она старалась подавить эту будоражащую ее мысль.
Арни откинулся назад, глаза их встретились, и вместо ожидаемого раздражения Фейс заметила, как в них мелькнуло нечто похожее на удивление… или еще на что-то? Она услышала, как он тихо выругался, резко встал и отвернулся от нее, роясь в чемодане.
— Вот, — швырнул он через плечо белую шелковую рубашку, — надень ее. У тебя будет вполне приличный вид.
— Ладно, — отозвалась Фейс. Легче и разумнее было сдаться. — Не поворачивайся. Ты и так уже достаточно видел.
— Думаю, мне удастся удержаться от искушения.
Голос у него был настолько саркастичным, что Фейс снова захотелось запустить в мужчину чем-то тяжелым. Поскольку ничего подходящего под рукой не было, оставалось лишь хранить гордое молчание.
Встав, она стянула розовый свитер и лифчик, а затем натянула мужскую рубашку. Та прикрыла лишь верхнюю часть бедер, и Фейс внезапно почувствовала себя гибкой, легкой, сексуальной. Словом, как раз такой, какой ей меньше всего хотелось ощущать себя именно сегодня.
Не сказав Арни, что он может повернуться, она поспешила в ванную и закрыла дверь.
Господи, ну и праздничек! Фейс мрачно уставилась на свое бледное отражение в зеркале. Лицо ее ничуть не стало приятней с тех пор, как она в последний раз на себя смотрела. И глаза ее все еще казались поблекшими, а не пронзительно-голубыми.
Вздохнув, Фейс включила душ, намылилась и подумала, не помыть ли ей волосы, но решила обойтись — черт возьми, она не даст Арни повод делать замечания о том, что только идиоты ложатся в постель с мокрыми волосами. В ванной было тепло и уютно. Но вскоре она сообразила, что нарочно оттягивает появление перед мужчиной.
— Трусиха, — буркнула она своему отражению в зеркале, и страх мигом исчез. Расправив плечи и задрав подбородок, Фейс вышла из ванной с видом Марии-Антуанетты, поднимающейся на эшафот. Хотя решительно ничего королевского в ее спутанных белокурых волосах и длинных голых ногах, торчащих из-под мужской шелковой рубашки, надо признать, не было. Да и Арни был весьма далек от намерения рубить ей голову, обнаружила Фейс, войдя в комнату.
Растянувшись на ковре, он делал отжимания, единственной одеждой на нем были белые плавки с невероятными розовыми крокодилами.
Фейс хихикнула.
— Что ты делаешь? — спросила она. — Готовишься к тому, чтобы всю ночь видеть себя во сне Гераклом? И что это за розовые крокодильчики?
Арни сделал еще пару отжиманий, встал и окинул взглядом полуприкрытое тело Фейс.
— Полагаю, что физические упражнения и холодный душ — это единственное, что поможет мне выспаться. А плавки мне подарила австралийская подружка.
— Вот как. — Почувствовав, что краснеет, Фейс отвернулась. Кожа ее всегда розовела даже при малейшем внешнем раздражителе. А сейчас таковым был Арни. Хотя чего это она должна краснеть, если мужчина, которому исполнился тридцать один год, признается, что у него есть подружка, подарившая ему нижнее белье? Фейс это не понравилось, но любовная жизнь этого человека ее не касается. Румянец сошел, и она повернулась к Арни лицом.
У него было мощное, но и необыкновенно гибкое тело — такое уместное в спальне, а не в зале заседаний. Созданное для движения, действия, скорости, восхищавшее Фейс, но лишь однажды наведшее на мысль о замужестве. Фейс судорожно сглотнула застрявший комок в горле. Как же вышло, что, даже собираясь выйти замуж за Арни, она упорно старалась не замечать его сексуальности, излучаемой столь естественно? Она едва перевела дыхание, глядя на темный волосяной покров у него на груди, и к осторожному восхищению неожиданно стала примешиваться изрядная доля страха. Даже тихая восторженность несла в себе опасность.
Фейс испытала легкую досаду, глядя на исчезающую в ванной широкую спину. Что за наваждение! Почему ее так влекло тело мужчины, на котором были надеты только плавки с розовыми крокодильчиками?
Черт тебя побери, Арни!
Фейс забралась в постель и, как в детской игре в прятки, зажмурилась. Но, когда она почувствовала легкий запах мыла и воды, уверенное прикосновение прохладных губ к ее щеке, глаза ее широко раскрылись, как голубые маргаритки на солнце.
4
— Арни? — Фейс уставилась на нависшее над ней лицо. Сейчас оно уже не казалось суровым и неприступным, а яркая синева глаз покрылась подозрительной дымкой. — Арни, что ты?..
— Целую тебя на ночь, — услышала она резкий голос. В нем всегда звучал металл, когда Арни старался успокоить ее или развеять какие-то страхи.
Вздохнув, Фейс махнула рукой на свои попытки разрешить загадку по имени Арни.
— Ну, тогда спокойной ночи, — коротко отозвалась она. — Желаю хорошо выспаться.
— И тебе того же. — Он убрал прядку волос с ее глаз, выключил лампу и скользнул в свою постель.
Ночью Фейс просыпалась несколько раз, и каждый раз слышала, как ворочается Арни. Под утро она погрузилась в глубокий расслабляющий сон и перестала думать о человеке, занимавшем соседнюю кровать.