Рука Джиллиан инстинктивно потянулась к волосам.
– Тебе не нравится?
– Не знаю. Просто волос нет.
– Ага.
– Но зачем ты это сделала?
– Не волнуйся ты так, Эми.
«Если все будут так реагировать на мою стрижку, думаю, делоплохо», – подумала Джиллиан. Но потом она успокоилась: оказалось, что онаможет говорить с Ангелом про себя, не шевеля губами, и он отвечал ей тожетелепатически. Очень удобно.
Скажи ей , что ты отрезала волосы , потому что они смерзлись, превратились в ледышку. Заставь ее почувствовать себя виноватой.
Его голос звучал так же, как и ночью, только теперь сам оноставался невидимым. Говорил он вкрадчиво, с мягкой иронией, словно нашептывална ухо. Так мог говорить только ангел.
– Мне пришлось отрезать волосы, потому что онисмерзлись и превратились в ледышку, – произнесла Джиллиан. – Ониломались, – добавила она от себя.
Голубые глаза Эми раскрылись еще шире от ужаса. Она былапотрясена.
– О боже, Джиллиан!
Но вдруг она наморщила лоб:
– Так не бывает! Твои волосы, даже если они смерзлись,не должны были ломаться. Разве что ты окунула их в жидкий азот...
– Как бы там ни было, я их отрезала. Послушай, сзадиполучилось немножко неровно. Ты не могла бы подровнять?
– Я попробую, – сказала Эми с сомнением. Джиллиансела, накинув поверх одежды розовый банный халат, и вручила Эми ножницы.
– Ты взяла расческу?
– Да, Джиллиан, я хотела сказать, мне очень жаль, чтовчера... Я просто забыла, я очень виновата перед тобой, ты чуть не погибла!
Расческа в руке Эми задрожала.
– Постой-ка. Откуда ты знаешь?
– Юджин слышал это от младшего брата Штеффи Локхарт, аШтеффи, вероятно, – от Дэвида Блэкберна. Он действительно тебя спас?Невероятно романтично.
– Да, что-то в этом роде.
Что мне ответишь , как рассказать об этом?
Правду. Только не всю: не говори обо мне и о том , что тыбыла на том свете.
– Я думала о тебе все утро, – тараторилаЭми, – и поняла, что вела себя по-свински последнюю неделю, Я незаслуживаю звании близкой подруги и хочу, чтобы ты знала: я очень жалею об этоми теперь все будет по-другому. Сначала я буду заезжать за тобой, а потом мывдвоем – за Юджином.
Вот обрадовала!
Будь вежливой , Стрекоза. Она очень старается. Скажи ейспасибо.
Джиллиан пожала плечами. Теперь, когда у нее был Ангел,какая разница, что будет делать Эми, Но она сказала:
– Спасибо, Эми, – и замерла, так как у нее за ухомщелкали холодные ножницы.
– Ты такая, славная, – продолжала Эми, – ядумала, ты очень рассердишься. Ты такой замечательный человек! Я чувствоваласебя ужасно, когда представила, как ты там одна чуть не замерзла, спасаяребенка...
– Его нашли? – встрепенулась Джиллиан.
– Кого? Ребенка? Нет, не думаю. Никто ни о чем таком нерассказывал. И я даже не слышала, что у кого-то пропал ребенок.
Ну! Я же говорил тебе , что все в порядке , Стре коза.Теперь ты успокоилась?
Да. Извини.
– С твоей стороны это был такой смелый поступок, –восхищалась Эми. – Твоя мама тоже так думает.
– Мама наверху?
– Она ушла в магазин. Сказала, что скоро вернется.
Эми отступила на шаг и оглядела Джиллиан, постукиваяножницами по ладони.
– Знаешь, я не уверена, что мне надо было ихподравнивать...
Не успев сообразить, что на это ответить, Джиллиан услышала,как открывается входная дверь и шуршат бумажные пакеты. Потом появилась мама,щеки были румяными от холода. Она держала в руках два пакета продуктов избакалейной лавки.
– Доброе утро, девочки, – начала было она иосеклась: ее взгляд был прикован к голове Джиллиан. Она онемела.
– Не урони сумки, мама.
Джиллиан старалась выглядеть непринужденно, но внутри у неевсе сжалось. Она напряглась, неестественно вытянув шею.
– Тебе нравится?
– Я... я... – Мама опустила сумки настолик. – Эми, зачем же ты совсем их отрезала?
– Это не Эми. Это я прошлой ночью. Я устала от такихдлинных волос...
Которые намокли и обледенели.
– ...которые намокли и обледенели. Вот я их и отрезала.Ну, так вам нравится или нет?
– Я не знаю, – медленно проговорила мама. –Так ты выглядишь гораздо старше. Как парижская модель...
Джиллиан просияла.
– Ну, – мама покачала головой, – теперь уждело сделано, после драки кулаками не машут. Дайка я подправлю немного. Толькосамые кончики.
Она забрала у Эми ножницы.
Когда они закончат , я буду лысой!
Нет , не будешь , детка. Твоя мама знает , что де лает.
И странно, было что-то успокаивающее в том, как мама легкощелкала ножницами, и в аромате маминых духов, свежем, как лаванда, и в том, чтоне осталось и следа от ужасного запаха перегара. Джиллиан вспомнила о старыхвременах, когда мама работала учительницей в средней школе, вставала рано-ранои у нее были ясные красивые глаза и тщательно причесанные волосы. Все это былодо того, как родители начали ссориться и мама попала в больницу.
Казалось, мама тоже об этом подумала. Она обмахнула плечиДжиллиан, сбросив на пол отрезанные волоски.
– Я принесла свежий хлеб. Сейчас приготовлю тосты скорицей и горячий шоколад.
Она еще раз обмахнула плечи дочери, потом заботливоспросила:
– Ты уверена, что не заболела? Ты, должно быть, совсемзамерзла прошлой ночью. Мы можем вызвать доктора Кацмарека, если хочешь. Это займетровно минуту.
– Нет, я в полном порядке. Правда. А где папа? Он ужеушел на работу?
Наступила пауза, потом мама сказала все так же спокойно:
– Папа ушел от нас этой ночью.
– Папа ушел?
Папа ушел?
Это случилось прошлой ночью , пока ты спала.
Сколько всего случилось прошлой ночью , пока я спала!
Таков мир , Стрекоза. Он меняется , даже когда ты этого незамечаешь.
– Мы потом поговорим об этом, – сказала мама и ещераз обмахнула плечи Джиллиан.
– Вот. Теперь отлично. Ты красавица, хотя и невыглядишь больше как моя маленькая девочка. Ты бы укуталась получше, сегодняочень холодно.
