– Не надо задавать мне вопросов, – начал Марк, – я сам их буду задавать. Дорогие зрители, соотечественники. Хотите ли вы быть творцами, изобретателями, открывателями нового? Хотите ли вы быть хозяевами в своем доме? Или вам нравится роль обслуживающего персонала при домашних компьютерах? Да, я проиграл… и это повод задуматься всем нам! Так ли это хорошо, когда вместо наших мозгов работают полупроводники. Так ли это хорошо, когда ребенок, чтобы умножить два на два, хватает счетную машинку. Очень ли это здорово, когда наши матери, вместо того чтобы играть с внуками, надевают на голову обручи с пустыми иллюзиями в девятьсот серий. Когда кончается последняя, их уже можно хоронить, все, жизнь закончилась, прошла мимо.
Голос Марка креп, даже работники студии, привыкшие к любым речам, стали внимательно его слушать. Фальцетное Холендро тоже никуда не ушло, хотя его музыкальная установка была уже собрана и аккомпаниаторы стояли у входа.
– Посудите сами, господа. Сегодня еще машины обслуживают нас: телефоны, факсы, компьютерная связь, иллюзионы, управляемые печи и плиты, кровати, качающиеся по программе, усыпляющие мелодии. А завтра? Завтра мы начнем обслуживать их. Мы будем крутить ручки электрических динамо-машин, чтобы подкормить их током.
Эта часть звучала как-то неубедительно. Марк напрягся.
– Смотрите, десять лет тому назад десятилетний ребенок запросто запоминал стихотворение Киплинга, мог перемножать в уме трехзначные числа, а сейчас это не могут сделать даже учителя. Идет массовое оглупление. Это путь в тупик. За последний месяц я ни в одних руках не видел книги… ручки… листка бумаги. Зачем писать, когда можно надиктовать компьютеру, и он выдаст все в отпечатанном виде. И еще в переводе на любой язык.
– А что? – сказал Холендро Хопкинсу. – Зачем писать, когда можно надиктовать компьютеру, и он все выдаст в напечатанном виде?
– Верно, – согласился Хопкинс. – Да еще в переводе на любой язык. Нужны нам эти ручки!
– Так что же, – вмешался ведущий, – значит, война станкам? Давайте разбивать компьютеры?
– Давайте думать, – сказал Гарднер. – Я сказал свои зловещие слова. Кто хочет думать вместе со мной, приходите в шахматный клуб. Может быть, мы что-нибудь придумаем.
Марк вышел из студии. Хопкинс пожал ему руку. Холендро и заведующий первым каналом смотрели на него с неудовольствием. И начались телефонные звонки.
– Наконец-то! – кричал истеричный женский голос. – Пора их выбросить в окно. Эти старые компьютеры только забивают наши квартиры. Скажите, Марк, где вы видели иллюзион на 900 серий?
– Ишь чего захотел, подонок! Да забери у меня компьютеры, я же завтра умру. Кто мне выдаст дозировку лекарства?
– Нашелся умник на нашу шею!
– Проваливай, откуда пришел!
– Марк, Марк! Ты умница. Я с тобой! Я целую тебя! – Это была Даша.
СОБЫТИЕ ДВАДЦАТОЕ
После телевидения слабая цепочка сторонников потянулась к Гарднеру. В любом обществе есть оппозиция режиму, разным течениям и идеям. Раздавались звонки, приходили люди.
Марк упорно отбирал лидеров.
Каждый лидер – это центр большой или небольшой группы. Собрать бы человек двести да включить общие мозги, может, что-то и получится. Жаль, что мозги были вяловатые.
Но вот на его радость объявился «Союз оранжевых». Эти были настроены на решительные действия.
Каждому рассказывал Марк об изменениях, которые микрон за микроном загоняют человечество в тупик. Он тоже не заметил бы этого плавного скольжения в пропасть, если бы не провел десять лет на острове.
Хуже всего было с некоторыми интеллектуалами, которые приходили не для дела, а просто для болтовни. И на любой убедительный довод Марка находили свой, не менее убедительный. Даже мощной головы Гарднера не хватало.
И тогда они с Хопкинсом отправились к Розанову. Кто может дать более точную оценку ситуации, чем этот мастодонт, монстр современной социологии и философии.
Розанов выпустил более десятка книг, по своей революционности не уступающих книгам Эйнштейна. В свое время, то есть десять лет назад, это был властитель дум. И если кто-то мог помочь Гарднеру, так только он.
Созвониться с Розановым было непросто. Но после матча с машиной о Гарднере знали все. И встреча была быстро организована.
– Я знаю, зачем вы пришли, – встретил их Розанов. – Вас волнует наступление компьютеров.
– Да! Идет оглупление населения.
– Части населения. Другой части это не касается. Я бы сказал, что идет расслоение. Одни хотят оглупляться, другие этому не поддаются.
– А общий вектор?
– В таких делах нет общего вектора. Есть два. Суммарно они указывают на прогресс.
– Хорошо, оставим в стороне население. Но машины наступают, – спорил Гарднер.
– Да, но есть предел. Они никогда не возьмут верх над человеком.
– Почему?
– Потому что они его порождение.
– Это не довод, – вмешался Хопкинс. – Человек тоже был порождением природы или тех же обезьян. И где теперь эти обезьяны?
– Машины наделены логикой, они напичканы знаниями. Но люди чувствуют и решают многие проблемы на грани логики и чувства. «Какая грудь!» Компьютеру это недоступно.
– Это сейчас недоступно, а через двадцать лет? Что мешает наделить компьютеры чувственностью и капризностью? – сказал Марк.
– Да чего вы так пугаетесь компьютеров? – сказал Розанов. – Ведь когда-то и книга ворвалась к человечеству и, казалось, погубит его.
– Книга? – удивился Марк.
– Потому что до книги, до письменности, человек должен был все запоминать. И «Илиаду», и «Одиссею» Гомера люди должны были передавать устно, по памяти. Представляете, какая была память у древних. Но вот пришла книга, сверхпамять уже не нужна, память ослабла, и что, человечество погибло? Да ничего подобного. Книга стала служить человечеству. Так же и компьютеры будут ему служить. Надо только установить предел. Компьютеры, вы нам помогайте, подсказывайте, включайте, считайте, а в духовную сферу не вмешивайтесь.
– Значит, если мы установим четкую границу вмешательства компьютеров, все будет нормально? Человечество вне опасности?
– Вы правильно меня поняли, молодые люди, – заключил беседу старец.
– Лучше бы мы к нему не ходили! – проворчал Хопкинс в машине. Да и Гарднер сам чувствовал, что теперь конгресс может провалиться.
СОБЫТИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ
Антикомпьютерный конгресс все-таки собрался. Проходил он под названием «Некоторые вопросы по изменению тактики компьютеризации». Название не должно было пугать власти и прессу.
Пришли люди из «Союза оранжевых» в большом количестве. Пришли шахматисты, экологи, «Матери против телевизоров» и т. д.
