1
– Ничего, если я немного помахаю клюшкой впарке? – спросила Люси.
– Да, конечно! Вы увлекаетесь гольфом?
– Играю очень средне, но стараюсь поддерживать форму.Как вид физических упражнений, это приятнее, чем просто пешие прогулки назаданное расстояние.
– Здесь, кроме как у нас, и прогуляться негде, –прорычал мистер Кракенторп. – Сплошь тротуары да жалкие халупы величиной скурятник. Зарятся на мою землю, чтобы еще таких же понастроить. Но не получат,пока я жив. А я умирать им на радость не намерен. И слово мое крепко! Недождутся от меня такой радости!
Эмма Кракенторп уронила примирительно:
– Полно тебе, отец.
– Знаю, о чем они мечтают и чего дожидаются! Все доединого! И Седрик, и Гарольд, хитрый лис с постной рожей. А что до Альфреда, тоудивительно, как это он до сих пор не попробовал угробить меня собственноручно.Хотя не поручусь, что не попробовал – тогда, на Рождество. С чего бы вдруг мнесделалось так худо? Старина Куимпер просто пришел в недоумение. Подъезжал комне с тактичными вопросами.
– У всех, отец, время от времени случается расстройствожелудка.
– Ладно, ладно, говори уж прямо, что я объелся! Ты ведьэто хочешь сказать? А почему, спрашивается, объелся? Потому что еды было многона столе, слишком много. Излишества, расточительность! Да, кстати, это и к вамотносится, барышня. Пять картофелин прислали мне на ланч, притом крупных.Любому двух хватило бы за глаза. Так что в будущем чтобы больше четырех не присылали.Пятая, лишняя, сегодня пропала зря.
– Не пропала, мистер Кракенторп. Планирую пустить еевечером на испанский омлет.
– То-то!
Выходя из комнаты с кофейным подносом, Люси услышала у себяза спиной:
– Ловка девица, на все у нее готов ответ! Стряпаетправда хорошо и собой тоже недурна.
Люси Айлзбарроу взяла легкую клюшку с железной головкой изнабора для гольфа, который догадалась захватить с собой, и, перебравшись черезизгородь, углубилась в парк.
Для начала провела серию ударов. Минут через пять мяч,срезавшийся, надо полагать отлетел к железнодорожной насыпи. Люси пошла егоискать. Оглянулась туда, где стоял дом. Дом стоял далеко и не выказывал нималейшего интереса к тому, что она делает. Она продолжала поиски. Время отвремени посылала мяч к подножию насыпи, на травку. За послеполуденные часы онаобшарила примерно третью часть насыпи. Ничего. Люси погнала мяч в сторону дома.
Зато на следующий день кое-что обнаружилось. Кустикбоярышника, растущий на полпути к верху насыпи, был обломан. По склону валялисьобломанные ветки. Люси внимательно осмотрела деревце. За одну из колючекзацепился обрывок меха. Цветом почти неотличимый от древесины,блекло-коричневый. Несколько мгновений Люси глядела на него, потом достала изкармана ножницы и осторожно отрезала половинку. Отрезанный кусочек положила вконверт, извлеченный из того же кармана. Спускаясь с крутого склона, она искалаглазами, нет ли чего-нибудь еще. Напряженно вглядывалась в некошеную луговуютраву. Ей как будто удавалось различить некий след, проложенный кем-то, кто шелпо высокой траве. Но только очень неясный – совсем не такой отчетливый, какследы, оставленные ею самой. Должно быть, прошло много времени, он слишкомсгладился, и у нее не было полной уверенности, что это не плод ее воображения.
Она принялась усердно рыться в траве у подножия насыпи, какраз под сломанным кустом. В конце концов ее труды увенчались успехом. Она нашламаленькую пудреницу, дешевенькую эмалевую вещицу. Завернула ее в носовой платоки спрятала в карман. Затем продолжила поиски, но больше ничего не нашла.
Назавтра в послеполуденный час Люси села в свою машину иотправилась проведать болящую тетушку. Эмма Кракенторп напутствовала еесочувственно:
– Не торопитесь возвращаться. До обеда вы нам непонадобитесь.
– Спасибо, но самое позднее в шесть я приеду.
Дом № 4 по Мадисон-роуд был маленький и невзрачный, итакой же маленькой, невзрачной была улочка. Занавески ноттингемского кружева наокнах домика сияли чистотой, сверкали белизной ступеньки крыльца, горела жарконачищенной медью дверная ручка. Дверь открыла долговязая сурового вида женщинав черном, с тяжелым пучком седеющих волос.
Не спуская с Люси недоверчивого оценивающего взгляда, онапровела ее к мисс Марпл.
Мисс Марпл занимала в доме заднюю гостиную, выходящую взаботливо прибранный, квадратный садик. В комнате царила вызывающая чистота,изобиловали салфеточки, половички, фарфоровые безделушки, стоял громоздкиймебельный гарнитур в якобитском стиле и два горшка с папоротником. Мисс Марплсидела в глубоком кресле у камина, поглощенная вязанием.
