С этого момента Бел-учительница превратилась в Бел-ученицу.
Согретая мыслью о будущих прибылях, Харриет решила сделать из Бел лучшую из своих куртизанок. Бел, отбросив свое прежнее «я», которое было так грубо опозорено и осквернено, безропотно следовала указаниям Харриет, надеясь со временем стать такой же, как она, — красивой, сильной и независимой.
Никогда больше она не будет голодать. Богатство, которое она заработает, будет тому гарантией. Ее наставница получала сотню гиней всего лишь за недолгое общение с клиентом, и при этом ей вовсе не обязательно было ложиться с ним в постель. Иногда джентльмену хочется просто пообедать в приятном обществе, поговорить с умной женщиной. Но сначала Харриет заставила ее выучить самое важное правило из символа веры куртизанки — никогда не влюбляться.
Любить мужчину — значит попасть под его власть, а куртизанка должна сама властвовать над мужчиной.
Куртизанка, узнала Бел, — это нечто гораздо большее, чем партнерша в постели или даже умелая соблазнительница. Она должна быть разносторонне образованна и весела и уметь удовлетворить мужчину во всех отношениях. Также ей вменялось в обязанность уметь выслушивать клиента и хранить его тайны. Она должна разбираться в политике, которая так интересует мужчин, — а это означало ежедневное чтение «Тайме» и журнала тори «Куотерли ревю».
Ей также пришлось узнать, куда с большей выгодой для себя стоит вкладывать свои доходы, потому что нельзя же быть куртизанкой вечно. Бел заинтриговало искусство наживать состояние, особенно когда она услышала, что у некоторых из удалившихся от дел дам полусвета вроде Дерзкой Беллоны или известной всем Белы Доу накоплены тысячи фунтов. Никогда она не мечтала о такой безгранично независимой жизни, ибо ни одна законная жена, как бы уважаема она ни была, не имеет собственных денег.
Харриет стала ее идолом, потому что она понимала, что такое власть.
Бел не стала рассказывать ей о том, что она пережила в темном переулке. Она никому об этом не сказала. Она была уверена, что забыла о том эпизоде. И только страшные сны все еще мучили ее.
Ближе к маю ей начало казаться, что жизнь полна неиссякаемых возможностей, поскольку в Лондон стали стекаться сановники и герои войны, чтобы провести здесь первое лето после победы. Бел дебютировала в Лондоне, побывав на опере в Королевском театре в Хеймаркете в обществе замечательного трио, известного как «три грации», — Харриет, Фанни и Джулии.
В течение всего представления, пока Каталани стенала в мелодраме «Семирамида», рассказывающей о нелегкой любви, ложа куртизанок была полна мужчин — старых и молодых, красивых и обыкновенных, умных и тупых, Иностранцев и англичан. Титул одного превосходил титул другого, и все выказывали куртизанкам уважение, порой на глазах у собственных жен.
Тут была знать, офицеры, дипломаты, поэты, художники, бездельники с Бонд-стрит, затесавшиеся в общество высоколобых ученых из Королевской академии, и единственное, что их связывало, — они все томились чувственной мечтой о сладострастной любви, подарить которую может только куртизанка.
Неопытная Бел широко раскрытыми глазами смотрела, как мужчины обращаются с Харриет и остальными — как с настоящими идолами, с земными воплощениями самой Венеры.
Харриет внушала ей, что поклонение мужчин следует принимать как должное. Пусть со стороны это кажется надменным и грубым, говорила она, но это единственный способ заставить воспринимать себя всерьез. Если Бел хочет, чтобы на нее смотрели как на драгоценный приз, ей придется держаться именно так.
Это была игра, и Бел быстро научилась в нее играть.
Можно было выбрать одну из нескольких философий. Фанни решила посвятить себя одному придирчиво выбранному покровителю — в ее случае лорду Хертфорду. Харриет нe одобряла этой практики, потому что не любила класть все яйца в одну корзину, — до этого она обожглась на лорде Тонсонби. Вместо этого она постоянно развлекала нескольких фаворитов, среди которых были Арджил, Уорчестер и енри Брум, который терпеть не мог свою жену. Харриет любила хвастаться с небрежным видом, что некогда ее чары околдовали самого Веллингтона.
Бел предпочитала более скромную тактику Фанни — найти одного богатого покровителя и ублажать его, — но не забывала о предупреждении Харриет касательно ревнивых жен, вовсе не одобрявших подобные отношения. Хорошенько все взвесив, Бел установила для себя одно руководящее правило — никогда не брать в покровители женатого мужчину.
Хотя это значительно сужало выбор, Харриет, как ни странно, одобрила ее решение. Жаль, что она сама до этого не додумалась, когда была помоложе, посетовала она, потому что, если у твоего покровителя есть дома ревнивая жена, никогда нельзя спать спокойно. А Бел вовсе не желала заводить себе врагов.
В Королевском театре, во время своего первого выхода в свет, она встретила бесчисленное множество возможных покровителей. Позже, на вечерах у Харриет и в садах Воксхолла, она получше узнала некоторых из них. Кое-кто, из офицеров обращался насчет нее к Харриет, но пока что ей приходилось постоянно контролировать себя, чтобы отпрянуть в сторону, когда мужчина просто задевал ее в толпе, и не зашипеть, как разъяренная кошка, если кто-то брал ее за руку.
Она быстро продвигалась вперед по пути перевоплощения в очаровательную греховную парию, не обращая внимания на мнение окружающих и лелея мысль о богатстве, которое обеспечит ей безопасность. Тогда никто не сможет причинить вред ни ей, ни ее отцу. Она будет свободна и независима. Никто даже не подозревал, что за фасадом беспечной, дерзкой и беззаботной куртизанки скрывается человек, который сделал целью всей своей жизни месть.
Джулия заявила, что она слишком разборчива, но Бел терпеливо ждала рыцаря в сверкающих доспехах, хотя и боялась, что ищет иголку в стоге сена.
Она знала — где-то есть тот самый идеальный покровитель, который проведет ее сквозь все страхи. Которому она сможет доверять. Которого сможет целовать, не испытывая отвращения. Нежный, благородный, добрый.
«Когда я встречу его, — думала она, — я его узнаю».
Глава 3
Субботним вечером после представления в опере маленький особняк куртизанок был полон почти до отказа. Хоук пробирался сквозь толпу, испытывая неловкость и страдая от неуместности своего появления здесь.
Куртизанки щеголяли в платьях кричащих расцветок, повсюду слышался смех, шутки и веселые возгласы. Хоук фланировал по душному салону в поисках Долфа Брекинриджа, с трудом пробираясь через взбудораженную толпу мужчин. Наверное, где-то открыли окно, потому что по комнате прокатилась прохладная, почти незаметная струя воздуха и, коснувшись его лица, словно напомнила о необходимости сдерживать свои эмоции. Сейчас это было необходимо.
Он только теперь понял, что, когда Долф с такой страстью говорил о своей возлюбленной даме, этой Белинде, речь шла о куртизанке. О Господи! Кроме того, вернувшись в Лондон, он сделал неожиданное открытие — оказывается, чуть ли не половина мужского населения города предлагала этой девице свое покровительство. Целых три страницы в Книге записей пари в «Уайтсе» заполнены пари касательно того, кого выберет своим покровителем несравненная мисс Гамильтон.
