гноилась.
— А может, — в такт мне ответил Слепой, — на нас выдавливают лишь самых слабых, кому не выжить еще глубже. Мы не знаем. Никто не знает.
— Вы не хотите напасть на монстров сами? — спросил я, беря наизготовку ножи. Туман шевельнулся то ли от ветра, то ли от восходящего по гряде потока, и чуть приподнялся, почти достигнув нашей площадки. Еще одно щупальце попыталось рвануться вперед, рискнув на мгновение покинуть зону, где туман был практически непроглядным.
Я дотянулся до него и коротким движением, со стороны выглядящим почти ленивым, рубанул вдоль него. Не в местных традициях, здесь обычно действовали наверняка. Но продольная рана даже более жестокая. Щупальце дернулось и моментально втянулось обратно в туман.
— Эти тонкие, — заметил Уно, словно говоря о погоде. — у Холма в последнее время толстенные лезут.
— Никто об этом и не думает, — ответил мне Слепой. — тысячелетиями мы защищаем холмы. Так заведено. Почему ты спрашиваешь?
— Просто. Если вы хотите их одолеть, надо знать, что они, эти монстры, такое.
— Одолеть? — пораженно переспросил Слепой. Никто на этой земле, на этих холмах никогда не думал о том, чтобы одолеть стихию. Они существовали в этой реальности всегда, в реальности, в которой внизу, в тумане, жили монстры.
— Когда-то жил солдат, — неожиданно Слепой заговорил вновь, но судя по тону его голоса, он явно не отвечал мне. А если и отвечал, то весьма опосредованно. — Он оказался один в дальнем патруле. И тут начал подниматься туман. Неожиданно, так бывает. Он побежал, но туман, как и монстры в нем, догоняли.
Уно и Дуэ даже присели на корточки, прислушиваясь к слепцу. Истории здесь любили, но потчевали ими весьма редко.
— Он бежал и бежал, пока не сумел забраться на валун. Хотел побежать дальше, но понял — что впереди тоже туман. И тоже монстры, их щупальца уже высовывались из тумана. Иногда, крайне редко, туман бывает пустой, — Уно и Дуэ закачали головами, недоверие читалось на их лицах. — Поверьте мне, я знаю, иногда — бывает.
Слепой чувствовал их недоверие, даже не видя их лиц.
— Иногда туман бывает пустой, но не в тот раз. В тот раз он был наполнен монстрами. «Ну хорошо, — подумал солдат, — я пересижу здесь, на валуне». Но в этот момент он почувствовал, как валун закачался, словно кто-то грыз землю под ним…
Рассказчик замолчал, слегка повернул голову в одну сторону, затем в другую, оценивая отсутствующий ветер. И лишь затем продолжил:
— Его гибель становилась неизбежной. И вдруг он увидел крошечные сладкие ягоды, растущие во впадине на клочке земли, прямо на валуне. Он вздохнул, сорвал их, и с наслаждением съел.
Слепой замолчал вновь.
В этот раз он молчал долго, пока Уно не выдержал:
— И⁈
— И подул ветер, — не спеша ответил ему рассказчик. Приподнял голову, подставляя лицо потоку воздуха. Уно тоже повернулся в сторону ветерка.
— Скоро двинемся, — уверенно сказал Дуэ.
* * *
Вдали ударил колокол. Только теперь его было почти не слышно.
Скорее, я верил, что колокол до сих пор звучит.
Мы сделали еще с десяток перебежек, более или менее успешных. Один раз не пробежав и трети отрезка, по команде Слепого развернулись и торопливо вернулись назад, на последнюю площадку. Туман поднялся слишком быстро, и лишь чутье слепца и наша моментальная реакция спасли нас.
И вот мы здесь.
Где-то в середине нашего пути до моста, на достаточно большой площадке. Большой, но не слишком высокой. Следующий перегон был не длинным, но ветер упорно не хотел нам потворствовать. И туман медленно поднимался, с каждой минутой уменьшая чистое пространство.
Гвардейцы то и дело резали и рубили кончики щупальцев на краю тумана, не позволяя монстрам слишком обнаглеть.
Но туман густел.
Щупальца не вырывались из тумана слишком далеко. Лишь самые наглые и нетерпеливые могли дернуться на открытое пространство на пару локтей, но не более. И то, этих, наиболее агрессивных, гвардейцы умело успокаивали лезвиями. Иногда, когда туман останавливался у одной черты, в этом месте даже возникали небольшие горки, валы мертвой плоти, четко обозначающие, где сейчас проходит линия обороны.
И это еще лучше показывало, что туман наступал. Иногда через минуту, иногда через пять, эти горки накрывало туманом, и я уже не видел, где начался этой бой, теперь его начальные границы были где-то далеко, мы дрались на маленьком пятачке.
Но и эти границы сжимались. Туман начал стелиться по ногам, гвардейцы и я запрыгнули на камни, установленные здесь когда-то для отдыха путников. Лишь Слепой остался стоять ступнями в тумане, между нами, в импровизированном неправильном треугольнике.
По стелющемуся по земле туману поползли щупальцы. В тонком слое дымки их было отчетливо видно, и пока лишь это нас спасало. Вокруг камней быстро начала нарастать новая баррикада из ошметков мяса.
Слепцу туман не мешал и раньше, для него мало что поменялось. Можно сказать, что он жил в тумане. Он наконец выдернул оружие из деревянных ножен, очертил лезвием вокруг себя круг, импровизированную границу. Ударил железом по камням.
Это сразу привлекло к нему монстров. Щупальца двинулись к центру, где он стоял, волной, но это волна была прервана быстрым небрежным движением лезвия. Меня всегда восхищала даже не точность движений слепых, и не их обостренные до предела чувства, позволяющие полностью контролировать пространство вокруг, а видимая небрежность их ударов.
Выглядело, словно Слепому все равно, рубить чудовищ или просто стоять на месте. Казалось, он с таким же спокойствием и не тратя никаких усилий мог просто спать.
Оказавшиеся ранеными щупальца отхлынули, тонкий слой тумана на пятачке позволял видеть, как они отползают назад. На всю их видимую часть они практически не утолщались, и отсюда нельзя было сделать никаких предположений, как далеко они тянутся и что находится на том их краю.
Идти выяснять это сейчас у меня не было ни малейшего желания.
* * *
Наша удача не могла продолжаться вечно. Туман поднимался. Мне уже казалось, что я хуже вижу камень, на котором стою. Яркий день никак не помогал.
Дуэ одним взмахом глевии рубанул еще свору отростков, но в конце лезвие зацепилось за камень, в этот же момент сзади еще одно щупальце вырвалось из тумана и захлестнулось вокруг его ноги.
Рывок был моментальный, но, прежде чем упасть гвардеец почти вслепую махнул оружием, и вырвался из плена. Затем полузвериным движением крутанулся
