транспорте нас доставили в Орск на границу с Казахстаном. Свалив в кучу, прямо у самолета, чемоданы и сумки наша экспедиция развалилась на траве цыганским табором, лениво наблюдая за суетливо мельтешащим начальством. Тяжелые ящики с научным оборудованием, разморенные на солнцепеке солдаты, подгоняемые свирепым капитаном, перетащили на стоявшую «под парами» колонну затентованных военных грузовиков. Емельянов безуспешно пытался спихнуть часть личного багажа экспедиции запыхавшемуся от беготни, беспрестанно матерящемуся офицеру. Царапнув профессора неприязненным взглядом тот рявкнул таким мощным перегаром, что аж до нас долетело:
— Охренел что ли? Гусь залетный! У меня приказ — только техническое оборудование в опломбированных ящиках, а твои чемоданы на границе таможенники так распотрошат, что даже этим не достанется! — капитан махнул рукой в сторону бегающих солдат.
Обдав нас солярной копотью, последний грузовик отбыл по назначению, увозя сердитого капитана. Столбом стоящий Емельянов сорвался с места и побежал к зданию аэропорта. У меня в кармане затренькал новенький телефон, который заорал голосом Терентьева:
— Доложи обстановку! Где этот козел Емельянов? Почему на звонки не отвечает?
— Козел, в данный момент, бегает в поисках местного начальства. А куда он свой телефон засунул, то мне неведомо. Оборудование уехало. Вертолета нет. Лежим на куче барахла и любуемся на бегающего руководителя…
— Ты, Белов особо не резвись! Вертолета сегодня точно не будет! Нелетная погода… мать-перемать! В Оренбурге ваш вертолет — ждет окна на вылет! Поэтому доставай-ка свои «корочки» и… хоть на метле, но чтоб сегодня же вылетели! Это приказ!
Пришлось тащится по жаре через все летное поле. Навстречу брел злой Емельянов. Заметив меня, он горделиво выпрямился и ворчливо осведомился:
— Куда это ты, Белов направился, а?
— Пописать, гражданин начальник! — бодро доложил я.
Фыркнув возмущенно, Емельянов пошагал дальше.
Пинком ноги распахнув дверь начальника аэропорта и сунув ему в лицо удостоверение Совета министров, я устроил такой тарарам, что перепуганный чинуша лично отвез меня на вертолетную площадку где под разгрузкой стоял тяжелый вертолет под завязку забитый китайским ширпотребом. Внешнее состояние вертолета не внушало оптимизма. Он явно нуждался не только в покраске, но подозреваю, что и в капитальном ремонте. Хотя, если он припер, явно с перегрузом, такое количество барахла, то очевидно, что наша экспедиция для него будет пушинкой. Начальник аэропорта бросился к лежащим на траве пилотам и стал что-то горячо им втолковывать. Я же стал наблюдать, как неспешно разгружает вертолет группа мужчин явно кавказской внешности. Наше появление отвлекло их от этого занятия. Небрежно побросав тюки в стоящую рядом фуру, они дружно направились к пилотам, которые не на шутку сцепились с начальником аэропорта. Воровато оглянувшись в мою сторону, тот достал из кармана толстую пачку денег и спор тут же прекратился, перейдя в деловое русло и дележ. Кавказцы забегали как ошпаренные, в темпе разгружая вертолет, пилоты подошли ко мне представится: Ержан и Берик– казахи. Я им продемонстрировал свои крутые «корочки». Их улыбчивые лица разом стали серьезными. Без лишних вопросов, они полезли в кабину. Все завертелось. И винты вертолета, и одуревшие от солнцепека члены экспедиции, которых запихали с вещами в неведомо откуда появившийся громадный автобус и подвезли к вертолету. Евдокимова привез лично начальник аэропорта на своем гламурном «Порше». Я прикинулся «шлангом» и затесался в грузчики-разгрузчики. Одновременно выбрасывая из вертолета огромный баул, тут же получая взамен чей-нибудь чемодан или сумку. Фу-у! Наконец взлетели. Караван с оборудованием уже в дороге и задержится лишь на пару дней. Этого времени должно было хватить, чтобы немного привыкнуть к местному климату и вникнуть в обстановку. Так я думал.
Всю дорогу, пока мы тряслись в вертолете, Емельянов надрывал глотку. Нудил что-то: о соблюдении субординации, дисциплине, об оговоренных раннее, планах научных разработок. При этом, он все время обращался почему-то ко мне. Перешагивая в узком салоне через наваленный в проходе багаж, он обошел каждого, оставляя какие-то ценные указания и инструкции. Когда очередь дошла до меня, я сделал вид что сплю, но Емельянова это не остановило.
— Проснись, Белов! Проводник! — кричал Сергей, тормоша меня за плечо.
— Что уже прилетели?
— Нет еще, но скоро. Первое знакомство у нас с тобой не заладилось, скажу честно, я был против того чтобы Терентьев включал оперативного сотрудника в нашу группу. Да и что это за должность такая «проводник»? Будто бы мы сами не знаем, куда нам идти. Все это ширма, всем же понятно…
— Ну, раз понятно, зачем столько речей? Я не оперативный сотрудник, и слова Терентьева были чистой правдой. Вы ученые, а я специалист по выживанию, вот и все. Если я почувствую, что не нужен группе, мол вы сами справляетесь… поверь мне, Сергей… с огромным удовольствием смотаюсь обратно.
— Хорошо. Вечером совещание. Будем определять план работ в новом составе. Предварительно была договоренность, что нас высадят на третьем периметре. Теперь есть возможность встать на втором. Это большой плюс, лишние тридцать километров, ближе к подножию башни. Тем более что там оборудован капитальный бункер.
— Это хорошая новость или плохая? — спросил я без задней мысли, хотя Алексей мне что-то рассказывал о периметрах безопасности установленных вокруг объекта.
Емельянов попытался было что-то ответить, а потом просто махнул рукой и пошел на свое место. Вертолет стал закладывать крутой поворот и резко снижаться. А я взглянул в иллюминатор и увидел ровную как пустой обеденный стол степь, над которой высилась громадина таинственной башни. С такого расстояния она казалась исполинской, просто чудовищных, пугающих размеров. Уверен, что если бы такая махина свалилась на землю из космоса, как обычный астероид, то наступил бы новый ледниковый период, но человечество бы об этом уже не узнало. Шпиль башни устремлялся высоко в небо. Ближе к середине и даже ниже, на неровных уступах были заметны белые пятна снега. Верхушка башни скрывалась в молочной дымке высоких облаков, от чего казалось, что вся это чудовищная громадина устремляется в бесконечность. Так близко видеть башню, мало кому удавалось. В интернет просачивались снимки, но сделанные с очень большого расстояния с земли или с самолета. Сам артефакт больше напоминал невероятных размеров пучок прутьев или гигантский католический собор. Ровные многогранники, плотно подогнанные друг к другу, поблескивали на солнце как темное стекло. Поверхность башни больше напоминала графит отшлифованный до блеска. Тот факт, что каждый многогранный стержень в пучке был примерно равен площади футбольного поля, просто ускользал из понимания. Лично мое сознание испытывало чудовищное давление при виде такой неземной красоты и величия. Со стороны казалось,
