он оглядел нас с плохо скрываемым презрением.
— Я не люблю отстающих, по какой бы причине вы здесь ни находились. Вы должны были пройти курс с первого раза. У меня хороший взвод, а отстающие — это всегда проблема. Попробуйте только накосячить, — и вы снова будете пасти задних. А теперь ищите отделённых капралов, чтобы они распределили вас по секциям.
Слова сержанта оказались пророческими. Всю оставшуюся часть подготовки нам приходилось стараться вдвое больше, чем другим новобранцам, просто чтобы не отстать. Единственным утешением для меня было то, что рядом со мной был Боб Би, — он тоже получил травму на штурмовой полосе. Боб был на несколько лет меня старше и имел преимущество в виде предыдущей подготовки в Территориальной Армии. Худой и крепкий, он обладал язвительным, сардоническим юмором, который зачастую выражался в виде глубокой самоиронии, но именно его слова поддержки помогли мне пережить то трудное время.
Следующие пять месяцев прошли в непрерывной борьбе. Для меня это было время одиночества, и новый взвод казался недружелюбным местом по сравнению с первым. Казалось, что парни злятся на меня так же, как и взводный сержант. Особенно плохо обстояли дела с почтой. Я не получил ни одного письма, за одним исключением — от моего дружелюбного налогового инспектора. Я ввязывался в драку за дракой, в большинстве случаев держался на ногах, но иногда отхватывал ужасные побои, перестав пытаться быть одним из мальчиков и сосредоточившись на прохождении боевой подготовки.
Я прошел курс в роте «Р», затем курс «Продвинутый Уэльс». У нас никогда не возникало сомнений в том, что наша главная цель в жизни — убивать. На одних учениях мы устроили засаду на патруль «террористов», один из которых упал возле моих ног, очевидно, раненый. Майор приказал мне допросить его. Я так и сделал и сумел выведать у него расположение вражеской базы, после чего вернулся к своей засадной группе.
— Что ты собираешься с ним делать? — спросил майор.
Я заколебался, и он ударил меня по ребрам с такой силой, что синяк был заметен несколько недель.
— Ты убьешь его! Понял? Убей его! У нас здесь нет места чистоплюйству!
Я выстрелил в «пленного» холостыми патронами. Этот урок я хорошо усвоил.
Наконец, последовала парашютная подготовка в Абингдоне. Она включала в себя восемь прыжков, из них первые два — с аэростата времен Второй мировой войны с подвешенной под ним клеткой, а последующие шесть — с транспортного самолета C-130 «Геркулес». День, когда я получил свои «крылышки», наполнил меня гордостью. Затем я на несколько недель вернулся в учебку, где состоялся парад выпускников. У всех моих сверстников были семьи, которые могли посмотреть, как они идут по плацу уже как полностью подготовленные десантники. У меня же не было никого, но для меня это не имело большого значения — моей семьей теперь была армия.
*****
Второго января 1971 года я меня отправили пройти пешком короткое расстояние от казарм Браунинг до Монтгомери Лэйнс, в распоряжение 2-го батальона Парашютного полка. Мне было всего семнадцать лет.
Меня определили во второй взвод роты «А». Взводный сержант возненавидел меня с первого взгляда и даже не скрывал этого. И оглядываясь назад, вряд ли я могу его в этом винить. Я, наверное, был сущим кошмаром каждого сержанта — дерзкий «цыпленок», не знавший, когда нужно держать рот на замке, всегда имевший свое собственное мнение, из-за которого постоянно ввязывался в драки. Однако все это было лишь внешним прикрытием, поскольку я оставался просто напуганным ребенком, чувствовавшим себя совершенно неуверенно, и который никому не мог довериться. Когда бы я ни пытался с кем-либо пообщаться, этот человек выбалтывал остальным все то, что от меня услышал, и это только подпитывало мою паранойю и разжигало гнев, который временами я с трудом мог контролировать.
Мне отчаянно хотелось, чтобы меня приняли в воинский коллектив, но чем больше я старался, тем меньше мне это удавалось. Я постоянно становился объектом шуток и мишенью для всех ротных хулиганов; я боролся, но все еще оставался ребенком в мужском мире и легкой добычей для них. Парашютный полк начала 1970-х годов был суровым местом, в котором нужно было учиться крепко стоять на ногах без посторонней помощи. Возможно, от отчаяния я выбрал неправильный путь. Это произошло не в одночасье, но со временем я стал еще более жестоким, чем большинство моих сверстников.
Второй батальон находился в ожидании отправки в Ольстер, и все с нетерпением ждали этого. Солдаты уже служили в Провинции, и называли это «диско-туром», поскольку там не было ни перестрелок, ни беспорядков, а бóльшую часть времени они проводили, ухлестывая за местными девушками. Мы ожидали, что следующая командировка будет такой же, хотя два человека уже погибло: один был зарезан во время поножовщины в баре, другой в пьяном виде вывалился с парома и так и не был найден.
Мы обедали в столовой, и за моим столом сидели очень крепкие мужики, часть из которых являлись ветеранами кампании на Борнео, — по сравнению со многими военнослужащими 2-го батальона, «Ваффен СС» выглядели как бойскауты. Тут вошел санитар с напряженным от гнева лицом.
— Кто-нибудь слышал новости? Ублюдки из ИРА только что убили трех молодых шотландских солдат в Лигонеле, недалеко от Белфаста. Они находились в увольнительной, и были пьяны. Всех застрелили в спину. У них не было ни единого шанса!
Вспышки гнева не последовало — воцарилось гробовое молчание. Я посмотрел на лица опытных солдат вокруг меня. На них я прочитал то же самое: «Ну подождите, пока мы не переправимся через пролив». ИРА не знала, во что ввязалась. Многие историки, пишущие об Ольстере, говорят о поворотных моментах. Так вот, для меня и всех, кто сидел за столом, это был главный поворотный момент. Никаких «диско-туров» больше не будет.
Мы прибыли в Ольстер в конце мая и поначалу были направлены в лагерь Магиллиган, недалеко от города Лондондерри. Поначалу казалось, что командировка будет копией предыдущей: дискотеки и выпивка. Мы оказались, вероятно, последними солдатами, которые могли гулять по Богсайду по форме и без оружия. Через несколько недель нам предстояло сменить наш 3-й батальон в Белфасте. Времена у них, похоже, были неспокойные: перестрелки и беспорядки почти каждую ночь. Мы не могли дождаться, когда сможем их сменить, но затем пришли отрезвляющие новости. Террорист зашел в участок Королевской полиции Ольстера на Спрингфилд-роуд и оставил там бомбу, заложенную в чемодане. В результате взрыва погиб сержант-парашютист Мик Уиллетс, который
