именно это.
И открыл дверь.
Он уже перевел взгляд вниз, рассчитывая поймать взгляд Фабиуша и вздрогнул, утыкаясь вместо этого взглядом в платье. Он совсем забыл про Ирену!
— Добрый день, госпожа, — улыбнулся он самой обольстительной из улыбок, не рискуя при этом поднимать глаза выше и продолжая искать глазами Фабиуша. Оба сына оказались рядом в глубине покоев. И это, и то, что Ирена даже не пыталась отодвинуться с его пути, заставило Манфреда досадливо поморщиться. Ну почему всё время в простых с виду делах ему попадаются какие-то совершенно не нужные препятствия? — Я могу поговорить с сыном?
Свою ошибку он понял тотчас же и прикусил язык, но было уже поздно.
Ирена едва заметно улыбнулась — он успел поднять глаза и поймать это дрожание краешка губы, и ласково позвала:
— Матиас, подойди, милый, к тебе пришел папа.
И Манфред не знал, что его покоробило больше, как чужая женщина назвала Матиаса «милым», он, яблоня её прибери к корням, будущий боевой магик, а не милый! Или то, что его ошибка была тотчас поймана. Отталкивать мальчишку было опасно, но и тратить на него время Манфред вовсе не хотел.
Впрочем, в тот день, когда его облапошит какая-то нянька, Манфред лично придет к королю и попросит отбросить ему лет десять-пятнадцать, чтобы стереть этот позор и бесцельно прожитые годы.
Ни моргнув и глазом, он ласково потрепал сына по плечу и попросил:
— Мати, составь список того, что тебе не хватает во дворце, я принесу из дома. Только записывай аккуратнее, ты ведь умеешь писать? — в последний момент спохватился он и снова вывернулся. — А то можешь попросить госпожу Ирену!
— Я умею писать, — гордо вскинул остренький точно у Евы носик сын, и короткое странное чувство затопило сердце Манфреда. Точно так он чувствовал себя в далеком детстве, когда гладил мягкую шерстку щенков серебристых лисиц, что водились в горах у моря. К счастью, это непривычное чувство схлынуло также быстро, как и появилось.
— Молодец, я тобой горжусь, — уже машинально похвалил Манфред и едва заметно повел пальцами. Вся проблема с найденными, что даже попавшие в города совсем еще детьми, они воспринимали магию только как инструмент, не как жизнь. А в том, что Ирена найденная, он не сомневался. Впрочем, видимо, золото его регалий недостаточно сильно било в глаза, раз Ирена легко забыла кто он.
Вот и сейчас, она еще только успела нахмуриться, а он уже стоял за спиной Фабиуша.
— Здравствуй, сын, — шепнул он. — Если хочешь, я заберу тебя отсюда в любой момент. Если бы ты видел мой дом! А сколько у меня изумительных штучек, позволяющих путешествовать даже там, где никогда не был!
Он осекся, когда Фабиуш демонстративно тряхнул браслетами.
— Вы даже учить меня не можете, дядя Фредек, — ответил паршивец, нагло заглядывая снизу вверх в глаза. — Или вы собираетесь снять это?
— Разумеется, если ты признаешь меня и переедешь ко мне, я сниму это, — легко солгал Манфред. Он не особо и врал в общем, просто вместо этого он собирался надеть на сына артефакт, позволяющий им чувствовать и находить друг друга в любой точке мира.
— И Ирену разрешите с собой взять? — продолжал спрашивать Фабиуш, и Манфред воспрянул, полагая это отличным знаком.
— Разумеется, — повторил он с той же улыбкой, заставляя себя улыбаться, а не морщиться. Проклятая нянька не приближаясь послала в него какую-то волну магии, которую он не сумел распознать.
— Спасибо, но нет, я согласен вернуться только к папе Гриму, — ответил мальчик, возвращаясь к своей работе. Какие-то палочки, шарики… поди пойми, чем он занимался. На уроки Мейнгрима это не было похоже.
Пару мгновений он размышлял, не стоит ли и впрямь добиться того, что мальчишку отдадут Гриму. Тому быстро наскучит возиться с чужим ребенком, и Манфред будет выглядеть выигрышнее. Но тут же он отбросил эту мысль. Слишком опасно.
— Сообщи, как передумаешь, сынок, — не меняя ласкового тона, произнес он и снова шевельнул кистью, намереваясь покинуть покои. И остался на месте.
Он посмотрел на Фабиуша, тот ответил ему ехидным взглядом. Браслеты на его руках выглядели целыми. Сжав зубы и еще шире ощерившись в улыбке, Манфред снова попытался крутануть кистью. Безрезультатно.
— Вы не дождались сына, господин, — неожиданно подала голос Ирена, и Манфред едва не стукнул себя по лбу. Вот что это была за волна магии! Но что сделала эта магесса, что он толком не почувствовал.
— Какая вы магесса, Ирена? — спросил он с деланным равнодушием.
— Из недостаточно древних, — отзеркалила равнодушный тон проклятая магесса. — Никакой особой предрасположенности найдено не было.
Манфред наморщил нос. Пока уже ему ответить согласием на требование брать учеников. Помимо Фабиуша. Ирену, кстати, будет удобно учить одновременно с сыном… И потом, когда он устанет и убежит играть.
Манфред с трудом удержал рвущуюся на лицо хищную улыбку. О да, без расположенности ученики смогут лишь клепать простейшие порталы, да торговые арки. Но зато он, в отличие от других, не пропустит сокровища. Не обязательно сокровищам многое уметь, верно?
Куда важнее… личные отношения. Личная верность, вот. Такие как Ирена наверняка умеют быть благодарными, в отличие от его вздорной Евы.
Перед глазами Манфреда пролетели картины, в которых Ирена, смущаясь, позволяет взять себя за руки. Просто для работы, мы же деловые люди! Мастер должен чувствовать руки ученика, он лишь немного погладит большим пальцем её ладонь, потом чуть стиснет пальцами.
Из фантазий давно куда-то улетучился Фабиуш, бывший его настоящим учеником. Манфред размышлял, что Ирена запросто смогла бы помочь ему завоевать место рядом с королем. Успокаивает его, расслабляет как умела Радослава, смотрит нежно в глаза. Ах, Радослава! То есть, Ирена!
Манфред открыл глаза и уставился на Ирену, которая со спокойным лицом продолжала магичить и мешать ему строить портал из комнаты. Отличный запас силы, что бы это не было! А потом ведь могут дети!
— Ирена, вы еще девица? — спросил он, все еще витая в облаках.
Ирена не смутилась и не растерялась. Лишь приподняла бровь и кивнула на сидящего за своим столом Фабиуша, и смутился сам Манфред, небывалое дело. Да, увлекся, с кем не бывает? Но его отец никогда не считал его слишком маленьким для любых тем, вот и он не собирался няньчиться с сыновьями, когда речь шла о важных вещах.
—
