крыс косили и зря. А мы их, понимаешь, давно в плен не берем и тебе не советуем. А если чем недоволен, то жалуйся нашему комбату. Он тебе популярно в народных выражениях разъяснит, что к чему в здешнем царстве-государстве.
Ополченец еще раз сплюнул и двинулся дальше. «Щетинистый» приостановился на миг и тихо произнес:
— Ты не серчай, лейтенант. У нашего взводного змагарским снарядом всю семью убило. Тяжелым прямо по селу лупили в первое лето. Лучше глянь, что у этих сволочей на коммуникаторы снято. Потом сам жалеть их не будешь. Ты, вообще, каким ветром здесь оказался?
— Да до места не довезли пидары жандармские.
Уже устроившийся на броне темнолицый хмыкнул:
— Эти могут. Дальше боятся, сучары, лезть. Давай руку, подбросим до комендантских.
БМП дернулся и неспешно двинулся прямо посередине дороги.
— Как зовут тебя, лейтенант?
— Миша Митрохин.
— Я Тихий, батальон «Парсы». Тебе бы, паря, тоже позывной взять.
— Решу на месте. В училище был.
— Где учился?
— В первом элитном.
— Ого! А чего тогда к нам? Отсиделся бы в столичном округе.
— Не для того в армию шел! — излишне грубовато ответил бойцу Михаил. Его уже начала напрягать этот разговор.
— Ты не сердись, это мы сердиться должны. Столько лет вас ждали, а оно вона, как получилось…
Лейтенант Митрохин ничего не смог сказать в ответ смертельно уставшему от войны человеку. Он и сам был обескуражен прошедшим годом. Доблестная росская армия так и не смогла, как было обещано высшим командованием, в короткий срок одолеть, казалось бы, заведомо более слабого врага. Нисколько не показала себя слаженным и современным боевым механизмом. В итоге после некоторых успехов в начале кампании кое-где даже пришлось отступить. А десяток самоуверенных, но не очень умных генералов и вовсе отправились к праотцам.
Потому что в этой войне стоило в первую очередь хорошо прятаться, а уже потом сражаться. Кто не успел этому научиться, тот опоздал навсегда. Да много чего в этой треклятой войне оказалось совсем не так, как ожидали обе стороны. Ни русская отвага, ни германский технический гений, ни ополченческая чернорусская основательность, ни гордость ляхов, ни злоба змагаров так и не смогли склонить чашу воинской удачи на свою сторону. Добывать её приходилось тяжким солдатским трудом и кровью.
Огромная держава подняла в размахе одну ногу, но так и застыла в раскорячке. Ни вперед, ни назад. И время не отмотать, и ситуацию одним махом не изменить. Умытая кровью армия рвалась вперед, она видела обугленные во время штурмов старорусские города, страдания части своего общего народа. Но уперлась рогом в современную оборону армии, совершенно не уступавшей ей технически. Они опоздали, катастрофически опоздали на пять долгих лет. Близорукая политика безхребетного государственного аппарата Конфедерации стоила стране десятков тысяч жизней.
— Михась, правь к комендачам, — крикнул седобородый мехводу.
БМП рыгнула дизельным выхлопом и повернула к стоявшей около блокпоста бронированной машине. Армейские в новом камуфляже тут же напряглись, что не ускользнуло от внимания Митрохина. Он спрыгнул на грязную дорогу и поправил одежду. Затем кто-то мягко схватил его за рукав.
— Ты вот что, молодой. На рожон поначалу не лезь. Осмотрись, прокачай ситуацию, — негромко и по делу давал советы Тихий. — Даже если все плохо, не думай переть вперед буром. Не того ты еще ранга. Всяких придурков, которым лишь «Давай-давай!», шли прямо по матушке. Не брезгуй учиться у обычной пехтуры и у волонтерских инструкторов. Там нынче самые грамотные пацаны. Вот когда освоишь музыку боя, тогда и жги. Нам во как младших офицеров толковых не хватает! Ты пацан чёткий, у тебя получится.
— Спасибо на добром слове! — совершенно искренне ответил Михаил и пожал руку ополченцу. На душе стало теплей, снова появилась уверенность.
— Ваши документы, — развязно потребовал у лейтенанта старший сержант, по виду из набранных с резервистов-контрактников. — Почему прибыли не по графику?
Митрохина неожиданно задел панибратский тон сержанта. Да и стояли комендачи на посту неграмотно, перекрывая друг другу линии огня.
«Крысы тыловые!»
Выпускник первого элитного гаркнул так, как его долго и упорно учили:
— Во-первых, товарищ лейтенант! Во-вторых, что за вид⁈ Кто так оружие держит? Да я вас всех бы уже перестреляли. Бестолочи!
Расслабленные доселе комендачи немедленно выпрямились и начали движение. Кто-то перехватывал автомат поудобней. Другой боец отошел в сторону с линии огня.
«Умеют, когда захотят, черти!»
Побагровевший от злости старший сержант козырнул по-уставному и сухим голосом потребовал:
— Товарищ лейтенант, попрошу ваши документы для сканирования.
После опознания личности и проверки поклажи Митрохин поинтересовался:
— Сержант, где здесь штаб? Мне туда.
Один из рядовых, судя по возрасту из мобилизованных, беззлобно заметил:
— Сейчас посыльный проедет, с ним доедете, товарищ лейтенант.
— Спасибо, — лейтенант решил разрядить обстановку и виновато улыбнулся. — Жандармы только до перекрестка довезли. Топать по грязи неохота.
Старший в ответ залыбился, осознав, что лейтенант не какой-то там штабной отморозок. А что по уставу, так ищо молодой. Ему положено!
— Это они запросто могут. Хрен с трассы съедут куда. От каждого шороха писаются и какаются.
Бойцы засмеялись, а Митрохин с любопытством оглядывался по сторонам, примечая особенности. Он в прифронтовой полосе, здесь каждая деталь важна. В принципе заезд в поселок организован грамотно. Разбросанные в шахматном порядке бетонные блоки. С двух сторон от трассы расположено по капониру со спрятавшимися там бронеавтомобилями, поднятыми из консервации. Их тяжелые пулеметы хищно уставились в сторону дороги. В амбразуре самого блокпоста также кто-то виднелся, а по бокам в кустарник уходила завитая в спираль колючка. Лейтенант был уверен, что вдобавок там все вокруг заминировано. Вон и вешки виднеются.
— Товарищ лейтенант, а что в столицах нонче говорят? Мириться будем али как?
Митрохин оглядел притихших бойцов. Это он новичок, а они здесь уже давно.
— Не знаю, парни. В столице и вовсе, как войны нет. Концерты, праздники. Митинги антивоенные.
— Ясно. А мы тут умираем непонятно за что.
Михаил бросил гневный взгляд на совсем еще молодого пацана, но промолчал. Говорить избитые фразы про помощь братскому народу и защите Отечества не хотелось. Какая защита, когда половина столицы проклинает собственную армию и её деяния? Да и воюют в ней все больше простые провинциальные мужички, набранные без плана и согласия общества.
— Все будет, братцы. Все будет.
Бойцы смотрели на
