сковородку и принялся командовать.
Можно было есть в столовой. Но так получалось вкуснее.
— А из столицы какой-то хмырь прилетел, — сказал Падди, собирая коркой жир со сковородки. — На «бристе». Королевский советник, говорят. Видок — вот-вот вынет кол из задницы и начнет им дубасить всех подряд.
— Старика не подубасишь, — сказал Таг.
— А, — сказал Ланс. — Значит, это его я обогнал.
— «Брист»?
— Да.
— На Боанергосе?
— Да.
Таг заржал и одобрительно хлопнул его по спине.
Ланс отхлебнул чаю, раскусил кусок сахара и посмотрел на слом. Слом искрился, как алмаз на руке Королевы.
На следующий день Старик объявил, что они переводятся из резервного состава в боевой и до Самайна должны освоить воздушный бой.
— Дело! — обрадовался Дасти. — Сколько можно сидеть в носу ковырять!
Их пересадили на «соколы». У «соколов» на крыльях были установлены пулеметы. Они начали тренироваться, стреляя в воздухе по парусиновому мешку, укрепленному на хвосте другого самолета. Механики ругались и едва успевали ставить на крылья брезентовые заплатки.
База наполнилась слухами.
Говорили про серебряные пули, про листья рябины, про клевер на удачу, сушеные кроличьи лапки, «материны слезы». Ланс отмалчивался. У него была засохшая роза и портрет Королевы, вырезанный из газеты. Ему было достаточно.
Старик, обнаруживший в ангаре намалеванные кем-то руны, устроил перед строем разнос.
Боеприпасы пришли самые обычные, зато с клеймом «благословлено епископом Кентерберийским» на ящиках.
— Серебришко-то зажилили! — заключил Падди.
— Да наплевать, — сказал Дасти. — Нам и свинчатки хватит, — и сунул пятак под пятку. На всякий случай.
Маленький деревянный штаб ютился на краю поля.
Дюжина летчиков маялась на ящиках снаружи, хмуро поглядывая на небо. Дасти мусолил в пальцах незажженную сигарету.
— Скорей бы уже, — сказал он.
— Успеешь еще, — хмыкнул Таг.
— Может, обойдется, — сказал Падди. — Дикая Охота два раза по одному пути не скачет. Может, их в этом году куда-нибудь не сюда занесет.
— Как мы вообще поймем, что это они?
Ланс вспомнил черный вихрь, проламывающий семь стен.
— Не пропустишь, — сказал он.
Тогда у него был только нож. Сейчас у него самолет. Есть разница.
Дверь штаба распахнулась. На пороге появился Старик с радиограммой в руке.
— Нечисть над Кармартеном. По коням!
Они отдали честь и кинулись к ангару.
Ангар был огромный, как храм, и такой же гулкий.
Снаружи бился ветер, громыхая железом на воротах и со свистом прорываясь в щели.
На бетонном полу вокруг дюжины «соколов» суетились механики.
Ланс подбежал к своему. Рыжеватый техник помог ему забраться внутрь и пристегнуться. Сидеть приходилось на парашюте, добавлявшем дюймов шесть роста. Лансу приходилось пригибаться, чтоб поместиться в кабину.
Техник спрыгнул с крыла и показал Лансу большой палец.
Механики распахнули ворота. Просторное помещение наполнил серый свет.
— Ну, — сказал техник. — Ни пуха!
Он с силой крутанул пропеллер.
— От винта! — крикнул Ланс.
Механик отскочил в сторону.
Навстречу побежало летное поле, покрытое сухой травой. Небо над ней было такого же цвета. Среди плотных облаков виднелось бледно-желтое пятно.
Ланс оторвался от земли и поднялся ему навстречу.
Следом взлетали остальные.
Сквозь треск помех пробился голос радиста:
— Сокол-пять! Слышите меня?
— Так точно.
— Вектор 35, 53 мили, угол восемь.
— Вас понял, — ответил Ланс. — Исполняю.
Он прибавил скорость, не переставая шарить глазами вокруг — по небу и по приборам.
Давление масла — скорость — высота — обороты — облако…
Он скользнул взглядом по солнцу и увидел темную точку.
Она приближалась.
Кожистые костлявые крылья, узкое змеиное тело, короткие лапы, болтающиеся под брюхом. Бугры, шипы, наросты, серая тусклая чешуя в желтоватых потеках.
Дракон!
Огромная оскаленная пасть оказалась совсем рядом, Ланс увидел кривые клыки, раздвоенный язык, навстречу рванулся поток пламени — Ланс рванул ручку управления на себя-влево и вдавил левой в пол педаль руля. «Сокол» метнулся в сторону, как лист на ветру.
В глазах на миг потемнело.
Когда кровь отхлынула от глаз, Ланс глянул вверх и увидел, как тварь круто разворачивается, пытаясь пристроиться к нему в хвост.
Ланс оскалился.
Кто кого?
Посмотрим.
Посмотрим!
Он развернулся еще круче. Дракон следовал за ним. Они завертелись, как боксеры на ринге.
Ланс резко убрал газ. «Сокол» встал в воздухе свечой. Дракон перевернулся через крыло, ушел в пике, закрутил петлю и опять оказался сверху и сзади. Ланс тоже кувыркнулся и ушел в сторону. Тварь крутанулась, дыхнув пламенем. Мимо!
Ланс едва касался штурвала. Он стал птицей, хищной стальной птицей, большой и сильной.
Я смогу.
Я смогу!
Они теряли высоту. Стали видны изгороди, низкие деревья и тени деревьев на траве.
Дракон дыхнул с тысячи ярдов. Перед носом машины прошел язык пламени.
Дракон шел рядом. Ланс успел разглядеть морщинистый шершавый бок и трещину в чешуе.
Он ушел в пике. В глазах опять померкло.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
Зрение вернулось. Ланс завертел головой и увидел дракона на расстоянии полумили. Он летел прямо на него. Тонкая полоска, которая стремительно приближалась. Червяк с крыльями в дюйм. Полтора. Два. Шесть. Фут.
Ланс резко набрал высоту, развернулся и бросился прямо на чудовище, лоб в лоб.
Получи!
Перекрестье прицела, маленькая желтая точка на козырьке кабины, приближалась к драконьей морде, шипастому гребню над плоским удавьим рылом. Точка дергалась и плясала в разные стороны, Ланс поправлял ее, целясь всем собой — влево. Вправо. Вверх. Вправо. Вдруг она остановилась на переносице, между двумя сходящимися пластинами.
Он нажал на гашетку, медленно и плавно.
Пушки стрельнули.
Ланс вдруг прямо перед собой увидел выпученный желтый глаз и кожистые распростертые крылья.
Концы крыльев встретились, раздался треск и левое крыло «сокола» с хрустом оторвалось от корпуса.
Ланс рванул ремни, сорвал шлем, откинул колпак кабины, прыгнул вниз и дернул парашютное кольцо.
Раскрылся купол.
Наступила полная тишина.
Он висел на высоте примерно в тысячу футов. Справа, медленно, медленно, на глазах рассыпаясь пеплом, оседала к земле на распростертых крыльях драконья туша. Она истаяла, не достигнув земли — плоского поля, расчерченного изгородями.
Ветер швырнул Лансу в лицо хлопья пепла. Ланс поднял руку, отмахиваясь.
И все?
Это все?
Он спланировал вниз и приземлился, вспоров ботинками дерн. Парашют белым облаком опустился сверху.
Ланс выпутался из ремней и выбрался из-под груды шелка.
Он посмотрел в серое небо. В небе было пусто.
Раздался низкий утробный звук. Ланс вздрогнул, пригибаясь — и увидел корову на дальнем конце поля.
Ланс выпрямился. Невдалеке что-то дымило. Он подошел поближе и увидел обломок крыла. Сквозь пропоротую ткань торчали изломанные рейки. Ланс понял, что видит следы когтей.
Ланс откинул со лба волосы и засмеялся. Ему не показалось, не приснилось, не померещилось — он убил дракона.
— Видишь? — сказал он серому небу. — Я могу!
— Я могу! — сказал он корове с пегим боком.
— Я могу! — сказал Ланс полю.
Когда его нашел хозяин поля, Ланс сидел на пожухлой траве и смеялся.
Хозяин поля был невысокий, с круглым добродушным лицом. Его звали Блейз. Корова тоже была его. Он отвел Ланса в дом, усадил за стол и принялся угощать горячим молоком. Ланс попытался взять кружку, но не смог — рука как-то странно дрожала. Ему стало стыдно.
— Ничего-ничего, — участливо сказал Блейз. — Двумя руками. Сейчас все пройдет.
Молоко было с какими-то травами. И правда, комната зафиксировалась, руки перестали дрожать и Ланс уже спокойно наблюдал, как Блейз настраивает потертую полевую радиостанцию. Ланс прислушался к морзянке. «Блейз для Ветра. Прорыв закрыт. Сокол у меня».
— Сокол-пять, — сонным голосом сказал Ланс. — Мои позывные — «Сокол-пять».
Блейз близоруко моргнул.
— А, — кивнул он. — Ну да.
— Мне надо на базу, — сказал Ланс. Веки у него смыкались.
— Ты отдохни пока, — заботливо сказал Блейз. — А завтра тебя заберут. Или я сам тебя отвезу.
Ланс хотел было встать, но топчан был таким уютным. Только минутку, подумал он, закрывая глаза.
Он почувствовал, как кто-то стаскивает с него сапоги и накрывает одеялом, и хотел возразить, но сон придавил его мягкой лапой.
— Встал муж обиженной мадам… пам пааа-рам… Падди, ты не прав… ему дал Падди по зубам… костяшки пальцев ободрав… — Блейз мыл в тазике тарелки, оставшиеся после завтрака, и мурлыкал песенку себе под нос.
Ланс представил, каково было этому смешному человечку сидеть в своей хижине и видеть, как в небе кружит чудовище и падают горящие обломки. А ведь у него даже оружия не было.
— У вас тут каждый год такое? — спросил Ланс.
— Какое? — рассеянно спросил Блейз и почесал нос тыльной стороной ладони.
— Драконы. Дикая Охота.
— Вроде того, — Блейз начал расставлять посуду на разложенном полотенце.
— И не страшно?
— Да я как-то привык уже. — Блейз снял еще одно полотенце с плеча и сунул Лансу. — Вытри, пожалуйста, — и вышел, прижимая к животу таз с грязной водой.
Ланс вытирал последнюю кружку с щербатым краем, когда услышал отдаленный шум мотора.
