не хотели видеть.
Он кивнул и повернулся к мужчинам. Он пытался выучить язык налетчиков.
— Тумас, — сказал он Леифу, который был их лидером. Яан поднял кулаки, как будто дрался. — Он…
Яан запнулся, повернулся к Ольге и заговорил на их языке:
— Я не знаю, как сказать им, что Тумас опасен. В Мирканди мы держимся подальше от его людей — солдат и жителей деревни. Они нас хладнокровно убьют.
Ольга кивнула и повернулась к Леифу и остальным. Она тоже не была полностью уверена, но попыталась:
— Тумас большую войну здесь. Яан говорит, в городе мужчины… — она остановилась, ища способ описать мужскую настороженность. — Держаться подальше?
Это было не достаточно, поэтому она изобразила, что имела в виду, разведя руки.
Бренна кивнула первой, понимая.
— Они воевали с Владимиром?
Так странно для женщины — сидеть за таким столом. Ольга знала свое место, она была единственной среди них, кто мог помочь преодолеть языковой барьер. Но Бренна и другая женщина, как она, другая Дева-защитница, Астрид, сидели здесь так, как будто к их мнению о войне и защите могли прислушаться. Более того, словно их мнение хотели услышать.
Ольга уже привыкла к этому интересному паритету, но Яан все еще удивлялся тому, что говорила с ним женщина. Он обратился к Леифу, как будто не мог заставить себя обсуждать такой вопрос с женщиной, независимо от ее места среди других.
— Да. Друзья здесь… нет, — он бросил взгляд на Ольгу, и та улыбнулась. Слова прозвучали почти как надо.
— Не вдохновляет, — высказался Вали. — Он хочет это владение себе и наверняка сейчас готовится к нападению.
— В замке тихо, — это был первый раз, когда Сигвальд подал голос. — Там не слышно бряцания оружия — и снаружи уже идет снег. Если они и планируют нападение, то точно только летом.
— А что другой? Иван? — Леиф, казалось, тяжело раздумывал. Ольга заметила, что, когда его охватывали размышления, он проводил рукой по бороде. Она вдруг представила себе другую картину: ее собственная рука гладила эту золотистую бороду, а глаза Леифа смотрели на нее. В животе скрутился узел, и она моргнула, заставляя себя сосредоточиться на словах, которые должна была перевести.
Почти тут же Яан ткнул ее локтем, и она прошептала ему слова Сигвальда, как запомнила.
— Далеко на юге, — отозвался Сигвальд. — Владение маленькое и бедное. Мы можем напасть и захватить и его тоже. Опасность нам грозит только от Тумаса.
Сердце Ольги забилось в груди. Она родилась на земле Ивана. Ее семья — отец и два младших брата — все еще жили там. С тех пор, как ее забрали из семьи, она видела их только один или, иногда, два раза в год, но она любила их. Мальчики, Антон и Калью, были уже настоящими мужчинами, шестнадцать и четырнадцать лет. Иван заставит их сражаться.
Она уже знала, как воюют налетчики. Она не хотела видеть свою собственную кровь на их руках.
— Пожалуйста, — сказала она, пытаясь поймать взгляд Леифа. Он посмотрел на нее и замер, глядя ей в глаза. Ольга чувствовала, что на них смотрят и все остальные. — Вы будете воевать на юге?
Яан снова подтолкнул ее; на этот раз, напряженно ожидая, что скажет Леиф, она проигнорировала его.
Леиф оглядел сидящих вокруг, затем покачал головой.
— Нет. Уверен, Сигвальд имел в виду только, что принц Иван для нас — не угроза, а вовсе не нападение. Мы уважаем зиму. Одна из наших задач — укрепить этот замок.
Облегчение захлестнуло ее, и она улыбнулась, ее глаза почти наполнились слезами. Леиф чуть склонил голову, глядя на нее, но не спросил, в чем дело, а Ольга опустила глаза, пытаясь справиться со своими чувствами.
— oOo~
— Это прекрасная земля, — Леиф улыбнулся ей. — Как мне это сказать?
Они сидели на земле, на вершине невысокого холма с видом на деревню. Зима была совсем рядом; поля были убраны, листва с деревьев почти облетела, но в этот день воздух был теплым, а солнце — золотым. Пожалуй, один из последних теплых дней. Все признаки указывали на суровую зиму, горькую и долгую.
Прошли недели с тех пор, как Леиф заверил ее, что они не будут вести войну, в которой придется сражаться ее братьям. Бренна Око Бога и Вали Грозовой Волк объявили о своих отношениях и на этой неделе должны были пожениться. Сердце Ольги теплело, когда она думала об их связи.
— Eesti on imeline maa, — ответила она на вопрос Леифа.
Он повторил, но потерял слог посередине.
— Eem-ah-leen-ah, — поправила она.
— Imeline, — произнес он правильно. — Eesti on imeline maa.
— Jah. Hea.
Леиф засиял в ответ на ее похвалу, как маленький мальчик. Затем повернулся к деревне, и Ольга смогла увидеть его профиль. Ее первая мысль о нем — в той жизни, где он появился в дверях домика Йоханны и спас их от Кнута, человека, которого она теперь знала и не боялась, — была «золотой гигант». Такой была ее первая мысль, но теперь это означало больше, чем его размер или цвет волос. Для нее Леиф, казалось, был сиянием, светом, хотя казался часто окутанным чем-то темным — болью, которую она увидела в лагере. Он отталкивал от себя эту боль, но иногда она снова подбиралась к нему и омрачала его лик.
Он был добрым и хорошим человеком. Не все налетчики были такими; хоть она и нашла свое место среди них, как и другие жители деревни, некоторые все еще грубили ей и возмущались тем, что не осталось рабов для их прихотей. Но Леиф и Вали — и Бренна тоже — были быстрыми и решительными в изъявлении воли, и женщин, которые хотели остаться в одиночестве, не трогали.
Ольга хотела, чтобы ее оставили в покое. По большей части.
— Kas Sulle meeldis siin?
Он снова сосредоточился на ней.
— Kas Sa saaksid seda korrata? — он попросил ее повторить вопрос.
— Kas Sulle meeldis siin?
— Anna andeks. Ma ei saa aru.
Очень четко и правильно он попросил ее повторить, а затем извинился и сказал, что не понимает. Он часто переспрашивал ее, и его акцент и словарный запас постоянно улучшались.
— Но это же хорошо! Все это хорошо. Я спросила, нравится ли тебе здесь: Kas Sulle meeldis siin.
— А. Jah. Ma olen… rahulik? — он неуверенно приподнял бровь, и Ольга кивнула.
— Спокойно? Да. Rahulik.
— Ma olen rahulik siin, — повторил он предложение целиком. Ему было здесь спокойно. Безмятежно.
— Ты не был спокоен у себя дома?
Леиф издал длинный, медленный вздох, его глаза не отрывались от
