лишь камень на другой стороне коридора, освещённый светом ближайшего факела. Двойник обычно появлялся спустя полминуты или около того, так что я остался стоять, поддерживая «Вуаль» и рассматривая потёртости и трещинки на поверхности старой рамы.
Интересно, какой смысл в зеркале возле основного коридора? В других зонах их можно отнести к хитрым ловушкам, но здесь оно смотрелось попросту неуместно. Может, попробовать перенести его куда-то подальше? Освободить пространство, устроить тут второй чулан. Крохотное помещение считалось «загрязнённым», но я не исключал, что только из-за самого зеркала. Надо ещё спросить Кас, что будет, если его разбить. Скорее всего ничего хорошего, но…
Я моргнул — и пропустил момент, когда отражение вдруг исчезло. Теперь там не было не только меня, но и коридора, камней и всего прочего — вообще ничего. Лишь сплошная стеклянная гладь, как будто слегка мерцающая. И хотя она была серебряная, а не чёрная, но всё же здорово напоминала то, что я увидел, когда открыл большие двери.
Повинуясь внезапному наитию, я шагнул вперёд и прикоснулся всё ещё невидимой ладонью ко стеклу. На удивление, на ощупь оно оказалось как очень плотный воздух, и рука прошла насквозь без сопротивления. Шаг вперёд. Ещё шаг, и…
Перед глазами потемнело, возникло лёгкое чувство головокружения, но лишь на секунду — затем мир пришёл в норму, и я медленно огляделся. Вокруг была гостиная на верхних этажах — та самая, что венчала коридор с ловушками. Относительно небольшая, но богато обставленная квадратная комната с диваном, столами, стульями, картинами, люстрами, ковром и камином. За спиной висело зеркало, в котором всё ещё ничего не отражалось, хотя «Вуаль» с меня спала в ту же секунду, как я потерял концентрацию. Развернувшись, я вновь шагнул в него — и на этот раз вышел прямиком во внутренний двор. При этом раньше мне потребовалось потратить «заряд» ключа, чтобы открыть соответствующую дверь, но на выходе из зеркала она распахнулась совершенно самостоятельно.
Потрясающе. Просто невероятно. Вовремя применённая «Вуаль» превращала злобные зеркала в систему телепортов по всей Полуночи! О такой экономии времени я и мечтать не мог. Больше никакой беготни по лестницам, маеты с ловушками, лишних сражений! Единственный минус — нельзя выбирать, куда именно забросит. Но если выбор происходил между теми зеркалами, что я уже «открыл», то вообще никаких проблем.
Чтобы подтвердить теорию, я снова развернулся и прошёл сквозь зеркало — с расчётом выйти в центральном коридоре или, на худой конец, в гостиной наверху.
Меня встретил запах пыли, непроглядная темнота и гнетущая тишина. Правда, последняя продержалась недолго — сзади почти тут же раздался стук падения чего-то очень тяжёлого, а за ним — характерный звон разбитого стекла.
— Твою мать! — выругался я, отшатываясь в сторону, но части разлетевшихся осколков избежать не удалось.
Кажется, мне предстояло узнать на личном опыте, что будет, если рядом разбилось одно из больших зеркал.
Глава пятая
Первую минуту я находился в полной боевой готовности — с мечом в правой руке, подняв левую с латной перчаткой для отражения возможных атак. Но секунды лениво ползли мимо, а неведомый враг так и не объявился. Не исключено, что зеркало здесь изначально не было закреплено и упало из-за моего телепорта.
Кстати, «здесь» — это вообще где?
Знал бы где падать — точнее, выходить из зеркала — попросил бы у Кулины пряного супа для зрения в темноте. С другой стороны, текущий обед работал по схожему принципу, обостряя все возможные чувства сразу. Глаза, к сожалению, из уравнения выпадали — в помещении не было никакого источника света, так что усиляй — не усиляй, ничего не увидишь. Но стоило мне немного постоять на месте ожидая нападения, и подключились остальные органы восприятия.
Слух сообщил мне, что бардак с разбившимся зеркалом не вызвал большого переполоха. Маленького тоже не вызвал — просто всё отгромыхало, отзвенело и успокоилось. Никто не спешил встречать случайно зашедшего хозяина с хлебом-солью или, что более вероятно, с алебардами и арбалетами.
С запахами ситуация была поинтереснее, пусть и ненамного. Сильнее всего здесь пахло пылью, но за ней проступало и что-то другое. Старое дерево и бумага, почти выветрившийся запах чернил. Почти неуловимый аромат с нотками металла, который я не смог опознать, как ни старался.
Насчёт вкуса и осязания сказать было сложно, по вполне понятным причинам. Пробовать я тут ничего не планировал и коснуться ничего не успел.
Осторожный шаг в сторону вызвал отчётливый хруст разбитого стекла, зажатого между сапогом и полом — судя по всему, деревянным, а не каменным. Ещё пять-шесть шагов на удивление позволили мне сориентироваться гораздо лучше. Я читал когда-то, что у людей есть эхолокация как у дельфинов или летучих мышей, только в зачаточном состоянии. Нам даже не обязательно говорить или кричать для её применения — достаточно звуков шагов. Лучше всего это проявляется у тех, кто ослеп с рождения и не привык полагаться на глаза. Хозяева магических замков, заручившиеся помощью кухарок-слаймов, тоже годились.
Так или иначе, благодаря чудо-бутербродам, которые я слопал с полчаса назад, в моей голове вырисовывались очертания помещения, которое невозможно было разглядеть. Обширное пространство, нечто среднее между большой комнатой и маленьким залом. Я стоял в одном из углов, почти вплотную к очень длинному столу, заваленному неведомым хламом и шкафу — вроде бы с книгами. Остальные предметы мебели ускользали от моего эхолокационного «взгляда», так что я медленно пошёл вдоль стола, вслушиваясь изо всех сил.
Хлам на столе на ощупь оказался бумагой — настолько древней, что та распадалась в труху от легчайшего прикосновения. Вскоре я нащупал металлическое перо для письма и опустевшую чернильницу — предметы, которые мне доводилось видеть разве что на картинках и фотографиях, но перепутать с чем-то другим их было невозможно. А вот стульев рядом со столом не было, и куда они делись, эхолокация не подсказала.
В противоположном углу от того, где я вышел из зеркала, обнаружился ещё один промежуток между столом и шкафом. Стена там «слышалась» как-то не так, как в других местах, и я решил изучить это место повнимательнее. Вскоре пальцы наткнулись на ставни — крепко закрытые и не поддающиеся попыткам их открыть. Ни
