нас, распространяется и на любовь. Мы становимся индивидуальными эмоциональными предпринимателями своей жизни. Приходится постоянно решать, как и куда вкладывать время и эмоциональные ресурсы, со скоростью свайпа оценивая риски этих вложений. Мы стали как водители "Убера", которым важно быть в нужное время в нужном месте с нужным продуктом. Тело тоже наш личный "Убер". Это ресурс для транзакций любого рода — интимных, интеллектуальных, — поэтому его надо постоянно оптимизировать».
Полина Аронсон,
«Любовь. Сделай сам: Как мы стали менеджерами своих чувств»
По мнению Аронсон, риски пожертвовать своим эмоциональным капиталом могут оказаться настолько велики, а актуальное сегодня стремление «соблюдать границы» настолько сильно, что влюбляться (и уж тем более вступать в отношения) для молодых и образованных жителей мегаполисов становится слишком затратно. Одна из рабочих опций — секс без обязательств. А можно и вообще без него. Ведь секс — это «самое радикальное нарушение личных границ, ультимативное стирание водораздела между "я" и "ты"», — пишет социолог. Поэтому условный Netflix, похоже, окончательно одержал победу над Tinder и другими приложениями для знакомств. Посидеть под пледом за просмотром сериала или ленивой перепиской в чате — для многих более уютный способ провести вечер, чем пойти на свидание.
Работать из дома комфортнее и безопаснее, чем ездить в офис. Пообщаться онлайн проще, чем устраивать личную встречу. Жить в одиночку многим тоже удобнее, чем заводить отношения и тем более семью.
Не до секса
Я вспоминаю недавний ужин с моей московской подругой по имени Марго, когда после второго раунда коктейлей мы разоткровенничались. Ей 36 лет, у нее стройная фигура, ухоженные волосы до талии, своя пиар-компания и активная личная жизнь. Точнее, активные попытки таковую построить. «Моя жизнь — сплошной "Секс в большом городе", только без секса», — сокрушается она.
Последние несколько лет Марго регулярно знакомится с мужчинами в различных сервисах, от Tinder до Pure (последнее специализируется на свиданиях исключительно для секса). Но до интима дело доходит редко, даже при знакомствах через секс-приложение: «Мужчины жалуются на дефицит времени, на усталость, даже на выгорание. Им часто не до секса».
«Множество одиноких людей бесконечно ходят на свидания. Они ищут не любовь и даже не отношения, а партнера, словно это бизнес».
В этом калейдоскопе свиданий Марго пару раз встречались люди, которые, возможно, не против общаться с противоположным полом, но предпочитают просто дружить. Речь в том числе о тех, кто называет себя асексуалами и аромантиками[47]. Для них секс — скорее набор бессмысленных или даже неприятных телодвижений. Считается, что асексуалов в мире примерно 1 %[48], но в последние годы число людей с такой ориентацией[49] растет. По крайней мере, все больше людей не стесняются открыто заявлять, что не испытывают сексуального влечения, подобно Шелдону Куперу из «Теории большого взрыва».
Согласно исследованиям американского агентства Pew Research, в промежуток между 2008 и 2018 годами число мужчин в возрасте 18–30 лет, у которых за последний год вообще не было интимных контактов, выросло в 3 раза[50]. И в пандемию этот тренд, разумеется, усилился.
Примерно об этом рассказывает мне и 28-летняя Алиса. Родом из Калининграда, она со студенческих лет живет в Гамбурге и сейчас работает директором по продажам в немецкой компании, которая специализируется на обслуживании самолетов. Глядя на Алису, начинаешь недоумевать, как у такой яркой девушки — внешне она похожа на актрису Меган Маркл, супругу британского принца Гарри, — могут быть трудности с поиском мужа и уж тем более сексуального партнера.
Тем не менее успехами в этой сфере она похвастаться не может и жалеет, что не ведет «дневник свиданий», в котором хранила бы самые курьезные и абсурдные эпизоды для будущих мемуаров. Например, один ее потенциальный кавалер перед свиданием буквально до сантиметров высчитывал расстояние между их домами, чтобы выбрать место встречи ровно посередине — и тем самым соблюсти гендерное равноправие.
Алиса считает, что проблема кроется в ее традиционных взглядах. «Я хочу семью и детей, но признаваться в этом стало почти стыдно. Все сосредоточены на карьере и самореализации. Сегодня круто выглядеть самодостаточным, — продолжает она. — И вот множество одиноких людей бесконечно ходят на свидания. Они ищут не любовь и даже не отношения, а партнера, словно это бизнес. Бесконечно, как под лупой, друг к другу присматриваются. И мужчины лишний раз боятся проявить инициативу».
Как и в случае с Марго, до секса у моей собеседницы доходит редко. «У мужчин, особенно социально успешных, нет ресурса вкладываться в отношения. Многих не хватает даже на интим: усталость и стресс съедают желание. У некоторых даже в молодом возрасте есть проблемы сексуального характера вплоть до импотенции. К тому же разрядка доступна гораздо более простыми способами, например с помощью порно».
Не самый радостный интимный опыт этих девушек подтверждают и данные научных исследований. Как выясняется, постоянное использование порнографии может постепенно изнашивать компенсаторную систему возбуждения. Чтобы испытать его, мужчинам требуется все более мощная стимуляция. В итоге секс с реальной партнершей не доставляет прежнего удовольствия, и мозг начинает реагировать только на порнографию. «Можно поменять девушку: возбуждение вернется, но ненадолго. И тогда мозг опять затребует чего-нибудь новенького из порно. Пока человек не поправит себе мозги, он так и будет ходить по замкнутому кругу», — пишет Филип Зимбардо, социальный психолог и профессор Стэнфордского университета, ссылаясь на эксперименты ученых из Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка[51].
Алиса, чьи родители вместе со студенчества и до сих пор испытывают взаимное влечение, переживает, что в современном обществе шансы создать нормальную семью с каждым годом снижаются: «Я хочу выйти замуж и родить детей. Возможно, мои серьезные намерения мужчин как раз отпугивают. Они не хотят вешать на себя дополнительный груз ответственности и обязательств. Отношения — это напряг».
Социолог Полина Аронсон считает, что подобный подход — «никто никому ничего не должен» (именно такой ответ в контексте отношений исследователи часто слышали от участников опроса в российских городах-миллионниках) — в перспективе довольно опасен: «Это ставит людей в положение, когда они не могут принять помощь, потому что у них есть страх оказаться в зависимости, потому что это противоречит идее успешности. Хотя человек во многих жизненных ситуациях оказывается зависим».
Поэтому на свадьбе на самой себе Аронсон исполнила неожиданную для такого контекста песню: I Need a Man[52]. Когда-то ее пела Энни Леннокс. «Выходит, ваш личный эксперимент по браку с самой собой не особо удался?» — уточняю я. «Мan — не в смысле мужчина, — улыбается она, — а человек». И заканчивает наш
