в заросли, то выходила на солнечную лужайку, огибала очередной фонтан и вновь утопала в цветах.
В какой-то момент мы достаточно отдалились от жилого корпуса, а вокруг появились какие-то спортивные площадки.
– Девочки, а нам точно сюда можно? – осторожно спросила Алиса.
– Никаких запрещающих знаков не было, – с сомнением ответила я.
– Раз никто не запрещал, значит можно, – заявила Дебора и, схватив нас за руки, потащила вперед.
Пройдя мимо двух пустых площадок, с обгоревшими мишенями и поломанными снарядами, мы вышли к третьей, на которой, по-видимому, шла тренировка. Притаившись за обломками старых мишеней, мы с любопытством наблюдали за занятием.
Молодые мужчины в черных обтягивающих костюмах кружились в странном танце. В их руках горели огненные шары, которыми те ловко жонглировали. Языки пламени лизали их лица, текли по рукам между пальцев. Огонь, словно живой, обвивал их тела, не причиняя ни малейшего вреда.
Завораживающие зрелище!
Какими же прекрасными они были: мускулистые торсы, крепкие ноги, грациозные движения. Все до единого были жгучими брюнетами, но длина волос была разной, от коротких стрижек с выбритыми висками до длинных, собранных в хвост.
Я смотрела на это волнующее зрелище, жадно впитывая каждое движение этих грациозных мужчин, которые были похожи на пантер: дикие, необузданные и невероятно притягательные.
Особенно выделялся среди тренирующихся один молодой человек: он был не такой коренастый и широкоплечий, как товарищи. Была в его движениях какая-то аристократичность. Он словно танцевал танго, а огонь был его партнершей, податливой и страстной.
– Ну и что здесь интересного? – равнодушно спросила Дебора, и ее голос прозвучал как нечто чужеродное. – Пойдемте лучше дальше.
– Да ты что?! Это же нунгалины, – с благоговением прошептала Алиса, – смотри, как от них наша Аниша поплыла.
Я сообразила, что до сих пор стою, разинув рот. Пришлось его поскорее захлопнуть и принять равнодушный вид. Но это было не так-то просто. Оторвать взгляд было невозможно, меня тянуло, словно магнитом.
– Красивые, – прошептала я, страстно желая заполучить себе такого в мужья – не чета моему бывшему.
– Ну эти точно не для нас, это же старшекурсники, – вздохнула Алиса, – наши будущие истинные скоро приедут. А этих наверняка уже разобрали.
Поглощенные обсуждением того, кому достанутся эти красавцы, мы не заметили, как юноши на площадке сменили расстановку. Они выстроились в шеренгу и сформировали в своих руках фаерболы, которые уже через секунду полетели в нашу сторону.
– Так вот почему тут все поломано и сожжено! – воскликнула Дебора, уклоняясь от взрыва и пробираясь к спасительным зарослям.
– А предупредительные знаки могли бы поставить со всех сторон, – добавила Алиса, отскочив от растекшегося под ногами огня.
А я ничего не успела сказать, потому что вокруг меня рассыпался сноп искр, а потом стало ужасно горячо. И больно.
3.5
– Откуда вы тут взялись?! – кричал мужской голос, кажется он был в ужасе от произошедшего.
Мои спутницы что-то промямлили в ответ.
– Чей фаербол уложил эту ненормальную?! – прорычал кто-то очень грозно, кажется, он тут главный.
– Эдвина, – едва слышно сказал третий мужчина.
Все это время я лежала в полнейшей темноте, а вокруг меня кружили золотые звезды. В спину что-то больно впилось. Где-то вдалеке слышались возгласы моих соседок.
Наверное, мне должно было быть страшно. Но вместо этого я ощущала какой-то покой и расслабление, несмотря на неудобную позу. Словно это сон такой. Если бы вокруг не переругивались мужчины, то и вовсе хорошо было, а так они зудели, как назойливые мухи.
– Макей, подойди сюда! – рявкнул тот грозный.
– Профессор, я не видел, что здесь кто-то есть, – от этого голоса искры вокруг меня закружились, словно я попала в центр урагана, – все же знают, что сюда нельзя заходить. И подписывают правила поведения на территории академии. Надеюсь, она вылетит отсюда как только придет в себя!
Внутри у меня все похолодело. Вот так глупо подставиться и вылететь, не успев поступить. Я застонала от отчаяния.
– Да это глупые первокурсницы! Они только поступили сегодня. Ничего этой бестолковой не будет, – хмыкнул еще один мужчина.
Вот это обидно! Накажут, наверное, за нарушение порядков, но хоть из академии не выгонят. Хорошо бы еще перестать видеть эти искры и вернуть себе нормальное зрение.
– Она скоро очухается? – кажется, меня кто-то носком ботинка поддел.
– А вот это от Эдвина зависит, – снова подал голос главный.
Затем послышалась какая-то возня, и возле меня кто-то плюхнулся на землю.
– Макей, ты должен привести ее в чувство, – все тот же мужской голос.
– Профессор, но как? – искры снова пустились в пляс. Кажется, они реагируют на голос своего создателя.
– Возьми ее за руку.
– И поцелуй! – кто-то заржал от пошлой шутки.
Я хотела было возмутиться, но даже губ не смогла разлепить и лишь промычала что-то.
Внезапно кто-то осторожно взял мою руку. Искры заметались в панике, а затем стали взрываться фейерверками и затихать. Мое сердце бешено стучало от этого светопреставления.
Сквозь этот стук я слышала тяжелое дыхание кого-то рядом. Кажется, невидимый Эдвин был очень взволнован. А, может быть, зол.
Искры понемногу исчезали. Моя рука, стиснутая в крепких мужских ладонях, горела. Сердце постепенно успокаивалось.
Наконец, последняя вспышка разорвала мое сознание, и настала тишина и пустота. Только дыхание кого-то рядом, словно он стометровку бежал.
– Почему она не приходит в себя? – взволнованно спросил он.
Еще одна ладонь легла мне на лоб. В мою голову словно спицу воткнули. От боли меня скрутило так, что я не смогла больше спокойно лежать. Я застонала, выгнувшись в дугу.
Руку со лба убрали, но легче мне не стало.
– Макей, бери ее на руки и тащи в лазарет! – скомандовал главный.
– Профессор, почему я?! – возмутился голос рядом.
– Потому что чужие прикосновения причиняют ей боль. Я пытался убрать симптомы, но стало только хуже. Так что поднимай и тащи.
Сильные мужские руки подхватили меня. Невидимый Эдвин нес меня, словно я ничего не весила. Мне было
