из них снизошел до нас, людей. Что же вас удивляет?
— Да взять хотя бы то, что этого снизошедшего бога нет ни в той же Лаврентьевской летописи, ни в никаких других! — не сдерживается Владимир. — А месяц назад о нем ни один волхв слыхом не слыхивал.
— Я недавно родился, — скромно опускаю глаза. — Вот он и не слыхивал, Ваше Величество.
— То есть ты бог, Сеня? — прямо меня спрашивает Владимир.
Время для напыщенной фразы. Выпрямляюсь и брызгаю магнетизмом. А еще чуть-чуть призываю жар-эфир. Ровно настолько, чтобы татуировки засверкали потусторонним золотом.
— Я Свар, чей золотой лик изображен на стене Кафедрального собора, — заявляю, и голос мой грохочет громом. — Или у вас есть сомнения, Ваше Величество?
Даже София бледнеет, хоть и не теряет своей хитрющей ухмылки. Владимир тоже внешне не выражает страха и трепета, всё же у императора многолетний опыт длинной выдержки. Но знающим его глаза скажут, что он нихило струхнул.
— Я уточняю, — тяжело роняет Владимир. — Просто уточняю. Значит, боги всё же есть…То есть, конечно, они есть, — спешно вставляет он, пока София снова не намекнула на его греховный атеизм. — Но то, что посещают нас — это новость. И какова твоя цель, Свар?
— Хаоситы давно вредят людям, — даю заранее заготовленную причину. — Сейчас переломный момент в войне с ними. И одно из главных сражений разворачивается в Японии.
— Хочешь, чтобы я провел военную кампанию и вторгся в Японию? — догадывается император. — А не обернется ли это катастрофой? Дзимма совсем не обрадуется моему визиту, мне кажется.
— Об императоре Дзимме должны позаботиться его дети, — отвечаю. — Гунай и Анеко поговорят с отцом, и, возможно, у нас появится шанс на мирную интервенцию.
Я уж не упоминаю о том, что поселился в коллективном бессознательном не только русских, но еще и японцев. А значит, постепенно все на Японских островах должны признать Свара-ками. Владимиру же знать причины моей божественной экспансии вовсе не нужно. Формально я бог, потому что люди в это верят. Но императору лишние сведения ни к чему.
— Так ли это? — с сомнением говорит Владимир. — В последнее время японцы поехали крышей. Они же африканцев пачками режут.
— Ситуации меняется, — замечает София. — За последние два дня число жертвоприношений резко уменьшилось. Япония начинает исправляться.
Подозрительный взгляд от Владимира игнорирую.
— Не знаю, что ты делаешь с их мозгами, — произносит он. — Но я попробую договориться с Дзиммой, так и быть.
— Благодарю, — полукиваю-полукланяюсь. Надо соблюдать приличия. А бог в уставе…то есть в дворянском этикете не прописан пока что. Значит, кланяемся.
На этом аудиенция заканчивается. Каждый сделал свои выводы, но в Японию, я надеюсь, мы всё же торкнемся. Нужно выбить оттуда иномирян с Нижних миров, а мне еще и пройтись по самым влиятельным людям Страны Восходящего солнца. Так наверняка смогу полностью вычистить скверну Хаоса.
Завтра игра в Грон. Снова выпью «Лопнуть и сдохнуть» и напрягу на игре меридианы. Главное, правда, не лопнуть на поле. И не сдохнуть тоже.
Дома я застаю Дарико. Грузинка выглядывает в холл из гостиной. В руках она держит раскрытый учебник по математике.
— Сеня! Наконец ты вернулся из командировки! — радостно верещит барышня.
— А ты чего делаешь?
— Учусь, экзамены же скоро, — удивленно поясняет. — Второй семестр.
О, точно. Надо бы полистать учебники. Ту же математику я знаю уж не хуже землян, но на свой постимпериувский манер. У нас другие названия теорем, аксиом и гипотез. Да даже система счисления не десятеричная, а две: восьмеричная и шестнадцатиричная. Они более удобны для сложных исчислений. Земляне тоже это заметили и давно уже их используют в компьютерных технологиях.
— А почему в гостиной занимаешься? — спрашиваю, пока разуваюсь. — В комнате удобней же, там у тебя письменный стол.
— Тебя жду, — бесхитростно сообщает Дарико. — Вот ты пришел, теперь могу идти к себе трудиться.
После этих слов барышня подступает ко мне ближе, целует в щеку и уходит довольная учиться. А я выпадаю в осадок. Ну да, она же моя невеста. Мы живем в одном доме, да и спим тоже…вместе. Всё логично. Но всё равно не привыкну. Фалгор, скоро тебя женят, смирись.
Замечаю, как нервозно шевелится моя тень. Акуру тоже впечатлил поступок барышни, хех. Ну хотя бы оголенным клинком не сверкает и ладно.
Весь вечер провожу в медитации. Потом всё же пролистываю пару учебников. Отвлекаюсь и расслабляюсь таким образом. Ночью, по своему обыкновению, Дарико приходит в мою кровать. Интуитивно, полностью не просыпаясь, загребаю ее в охапку, моя рука пролезает ей между ног, и только услышав сдавленный смущенный писк: «Сеня! Ты што?!», убираю шаловливые пальцы назад. Перепутал. Показалось, что снова ко мне пришла гетера Гулань. Эх, к хорошему всё же быстро привыкаешь.
А утром мы едем на игру. Едем на «Майбахе». Ибо теперь на наших матчах собираются Молодой свет и княжны Волконская с Бесоновыми. Да и сражаемся не абы с кем, а с княжичем Дагестана. Так что престиж первостепенен.
В раздевалке «фениксы» полностью спокойны. Волнения нет, лишь мелькает азарт в шутках:
— Ну что, в каком периоде посадим этих «орлов»? — спрашивает Истома. — В первом или во втором?
— Во втором точно огребут, — задумывается Кира, заплетая зеленые волосы в две косички.
— А Сеня играет в первом? — интересуется Алеся у Симона, блондинка кивает. — Значит, в первом.
Трибуны, конечно, полные. Мужская часть Молодого света вся тут. В глазах рябит от золотых рун на десятке лиц.
Выстраиваемся для рукопожатий. Я ручкаюсь с княжичем Тагиром Магомедовым. На его темном кавказском лице славянские руны горят ослепительным золотом.
— Боже, для меня честь сразиться с тобой, — серьезно говорит Тагир. — Конечно, в финал мне не пройти, но я всё сделаю для этого.
Он что-то слишком мрачен.
— Я не использую свою божественную силу, так что шанс у тебя есть, — подбадриваю парня.
— Но ты Полковой, — всё равно не радуется княжич. Ах, вот в чем дело.
— С утра я выпил Сырье-коктейль, он нагружает меридианы, и даже маленькое усилие будет даваться с огромным трудом, — не скрываю свою слабость. Тем веселее выйдет игра. — Это называется Прогрессия нагрузок. Неприкосновенное правило любых тренировок, которое заключается в постоянной попытке дать развиваемым элементам — мышцам, меридианам, неважно, — большую нагрузку. Прогресс легче всего осуществлять за счет увеличения объема нагрузки. Но можно сделать, как я, утяжелить каждую единиц нагрузки.
— Учту, боже, — кивает княжич.
Жеребьевка выпадает в пользу «фениксов». По свистку судьи Симона пасует мне, я в сопровождении Алеси бегу навстречу противникам. Тагир уже тут как тут. В глазах сверкают молнии. Кмет стиля Перун.
Что ж, княжич явно
