так быстро, что мои волосы взлетели вместе со мной, я с визгом бросила мяч вниз через сетку. Секунду спустя я упала, приземлившись спиной к груди Эрика, пока моя кровь пульсировала по венам, и я не могла перестать смеяться так, как никогда раньше не слышала от себя.
— Я же говорил тебе, — шепнул он мне на ухо. — Волшебство.
— Так и было, — честно выдохнула я.
— Значит ли это, что ты теперь любишь баскетбол?
— Не дави на меня.
Мы тихо посмеялись, и это перешло во вздохи. Я не была уверена, адреналин ли это, харизма Эрика, возбуждение, которое он разжег на половине площадки, или все вышеперечисленное, но я внезапно возжелала его вкуса. Мой пульс бился со скоростью тысяча миль в час, и я хотела, чтобы его губы оказались на моих. Сейчас, сейчас, сейчас. Я развернулась в его руках и нашла его губы рядом с моими, обхватив бедрами его талию, прижалась, жадно ища его язык, и вскоре нашла. Нашла, потому что он сам дал его, желая того же так же жадно, как и я. Он зарылся пальцами в мои волосы, наклонившись и вжавшись в мой рот еще сильнее, и общие стоны наполнили пространство между нами.
Его сильные и грубые руки сжимали мои ягодицы, разделяя и поднимая их.
— Ты хочешь сказать, что пришло время начать трахаться, малышка?
— Да, — выдохнула я, пока моя голова кружилась от ощущений. — Да, папочка.
Мы оба сделали паузу.
Эрик отступил назад, изучая мое покрасневшее лицо, ведь что я вообще только что ляпнула? Неужели я правда назвала этого двадцатидевятилетнего мужчину папочкой?
— Извини…
— Не извиняйся. Мне это понравилось, — быстро прервал он, унося меня с площадки обратно в коридор, ведущей к лестнице, и его мощная мускулистая грудь тяжело вздымалась.
— Я заставлю тебя сказать это снова, когда буду глубоко в тебе.
От его прямоты, я уткнулась лицом в его шею и застонала, впитав запах мяты и мужской аромат. Никогда в своем самом смелом воображении не думала, что этот момент с Эриком будет таким абсолютно правильным. Быть внесенной в его комнату, ощущая почти ослепляющую по своей интенсивности срочность, чувствовать, что я могу умереть, если он не займется со мной любовью.
В поисках чего-то, что могло бы меня остановить, я осматривала дом, пока он нес меня по нему, обращая внимание на книжные шкафы, отсутствие вычурности.
— Где твой аквариум с девятью миллионами галлонов воды и шест для стриптиза? — пробормотала я ему в плечо.
Он подавил смешок.
— Что, прости?
— Большинство спортсменов предпочитают более показной стиль.
— А, да, в этом ты права.
Покачав головой, он понес меня вверх по изогнутой лестнице, ведущей на второй этаж.
— Я не пью. Не устраиваю вечеринок. Я всегда думал… нет причин делать мой дом чрезмерно впечатляющим, когда я единственный, кто его увидит.
Он поцеловал меня в шею.
— Думаю, мне придется переосмыслить это. Теперь ты будешь здесь.
Я едва подавил свой влюбленный вздох.
— Буду? Не наглей, Бентли.
Его смех громко отразился от стен.
Через минуту мы вошли в его спальню, и я улыбнулась ему в плечо, посмотрев на откровенно мужской декор. Комната оказалась серо-черная, без излишеств, создана для того, чтобы спать, одеваться и точка. Затемненные шторы и кожаная скамейка, мягкие ковры, кровать, на которой мог бы поместиться великан. Или один баскетболист и я.
Нервы начали трепетать в моем горле от того, что должно произойти, поэтому, когда он опустился на край кровати, качая меня на руках, я была искренне благодарна ему за то, что он не торопится. Но я искала отвлекающий маневр.
— Почему ты не пьешь или не устраиваешь вечеринки?
Когда он немного напрягается, я подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Эрик?
Он прочистил горло.
— Просто кое-что случилось в колледже. Я не… я не говорил об этом с тех пор, как это случилось.
Я подняла руку, чтобы взять его за подбородок, погладив отросшие за день темные волосы.
— Ты не должен мне говорить.
Он долго смотрел мне в глаза.
— Думаю, я хочу.
Кивнув, я стала тихо ждать, продолжая водить пальцами по его лицу.
— Я был в братстве в колледже. Специально для спортсменов. На самом деле это было не мое, мне комфортнее быть одному, но мой лучший друг, Уэйд… он так сильно хотел быть частью того места. Вечеринки, товарищество, постоянная активность. Я уже сделал себе имя на первом курсе, заняв место первого разыгрывающего защитника. Спортивные специалисты называли меня следующей большой звездой. Уэйд знал, что он попадет в братство, если я присоединюсь, и сделали из нас пакетную сделку.
Он замолчал.
Следуя инстинкту, я обхватила его шею руками и обняла его.
Через мгновение он продолжил.
— Я был молод… но не глуп. Или безрассуден. Я просто поддался постоянному давлению однажды ночью во время недели братства. Мне все время передавали напитки, и в итоге все превратилось в сплошное пятно. Я потерял след Уэйда и очнулся в чужой постели с кем-то, кого я не знал. Когда я проснулся, был полдень, а он… Уэйда уже не стало. Они издевались над ним, напоили его и он умер в больнице.
Он судорожно вздыхает.
— Я должен был присматривать за ним.
— О, Эрик, — мое горло сжалось. — Мне так жаль. Мне жаль, что все так обернулось, и ты потерял своего лучшего друга. Это несправедливо.
— С тех пор я не выпил ни капли алкоголя и не был с женщиной, Грета.
— Ты наказывал себя? — я покачала головой. — Это была не твоя вина, Эрик. Ты не можешь винить себя за то, что вел себя как восемнадцатилетний. Ты не мог знать, что произойдет.
Ясно, что он не желал снимать с себя ответственность за это. Это было отчетливо видно по его упрямой челюсти.
— Может быть, я немного наказывал себя, отказывая себе в алкоголе и сексе, — его дыхание стало горячим на моей шее, рукой он сжал задний край моей юбки. — А может, я просто ждал, чтобы почувствовать себя с кем-то правильным. Ни с кем, бл*ть, никогда, я не чувствовал себя правильно, кроме тебя. Если я и был резким, Грета, то только потому, что боялся, что ты ускользнешь от меня.
— Я никуда не уйду, — прошептала я ему в губы — и в этот момент я имею в виду именно это.
Я не могла представить себя без этого мужчины, каждый дюйм его твердого тела повторял мои контуры, его откровенная честность заставляла смотреть на него пылающим взглядом. Поцеловав линию подбородка,
