обеду. Вот проезжает синьора из соседнего дома – вернулась от парикмахера, сделала укладку. Синьора машет рукой хозяину, кричит в открытую дверь:
– Есть ростбиф сегодня? Тогда заеду позже. Отложите мне, как всегда.
Зеленщик выложил на уличные лотки пузатые фрукты и ягоды. Подъехала мама с двумя малышами, в лавке купила румяные яблоки и клубнику, салат, помидоры, загрузила бумажные пакеты в корзинку, зашла в кулинарию за хлебом и молоком. Пока детей угощали фокаччей, синьора забежала в мастерскую напротив забрать босоножки.
Обувщик стучит молоточком, улыбается, слышен запах кожи и обувного крема. Дверь мастерской распахнута настежь, знакомые проходят, здороваются.
К десяти открываются магазины одежды и бижутерии, местные модницы спешат по делам, но как не остановиться у витрины.
Снуют велосипеды, дзинь-дзинь, звоночек, гуляют пешеходы. Туристы глазеют, не понимая, куда податься. У местных чёткий план: до обеда надо всё успеть. Ведь потом, во второй половине дня, nel pomeriggio, начнутся настоящие ленивые выходные. В Лукке сохранились кое-какие лавки, и жители, те, кто обитал в пределах крепостных стен, предпочитали их безликим супермаркетам. Со временем лавок стало меньше, хотя Полине довелось починить металлическую ручку у самого старого кузнеца в городе: его мастерская находилась в невидимом для прохожих дворе около площади Сан-Пьетро Сомальди. А в самой старинной багетной мастерской на виа Сант-Андреа она заказала рамочку для своей картины.
Улица Кьяссо Барлетти теснилась между двумя рядами высоких старинных палаццо, куда попадало мало света. Нижние этажи домов занимали магазинчики: книжные, одежды, сувениров, бижутерии. Хозяева лавок стояли снаружи и улыбались прохожим, приглашая внутрь, звучала весёлая музыка.
Эрос стоял у нарядной витрины и болтал с невысокой темноволосой синьорой.
– Полина, здравствуй, познакомься, это хозяйка шоколадной лавки – Бенедетта.
Хозяйка мило улыбнулась и пригласила зайти. Скрипучий деревянный пол, шкафы с прозрачными банками, доверху забитыми полосатыми карамельками, разноцветными мармеладками и круглыми шоколадными конфетами. А запах! Cмесь шоколада, корицы, ванили, пряного, острого… В этом аромате были странствия далёких каравелл, бразильские танцы, какао-бобы, разноцветные одежды и радость жизни. Полина долго бы ещё так стояла, если бы не Эрос. Он поманил Полину рукой и показал на стеклянный прилавок с шоколадными конфетами.
– Вот мои любимые, классические, горький шоколад, «Гран кру» называется. Все они ручной работы.
– Хотите попробовать? – спросила хозяйка и стала перечислять все виды шоколада: чёрный со смородиной, молочный с орехами, горький с перчиком или миндалём, с бананом.
Полина остановила свой выбор на горьком с пьяной вишней. Эрос выбрал тот, что с перчиком. Он разговаривал с Бенедеттой, а Полина продолжала следить за его губами: итальянские слова, которые он произносил, казались ей божественными мантрами.
Наевшись шоколада, они пошли бродить по Лукке. В последний месяц в городе появилось много туристов. Полина заметила, что начала относиться к Лукке так же ревностно, как местные жители. Так же сетовать на то, что на крепостных стенах появились надоедливые «велосипедные кареты», четырёх-, а то и шестиместные тандемы, раздражающие своими звоночками и не позволяющие ходить и ездить вдоволь на велосипедах. Хуже всего было, когда они съезжали со стен и перекрывали всё движение на тесных улочках. Это запрещалось, но не все туристы об этом знали.
Так они дошли до ботанического сада.
– Здесь я живу, – показала Полина на дом. – Хочешь зайти на кофе?
Что было дальше, Полина помнила с трудом. Но Эрос оказался гордым носителем своего имени. Одежды не просто срывались, они летали по квартире, а часть была изорвана в клочки.
Час спустя Эрос нежно гладил Полину по спине, ещё немного, и она бы замурлыкала.
– Аморе, мне пора… – прошептал Эрос, поцеловав её в лоб.
Полина потянулась, посмотрела на часы.
– М-м-м… так скоро, я думала, что мы пообедаем где-то вместе.
– Надо дочку забрать, сегодня мой день, – Эрос быстро поднялся и начал одеваться.
– Дочку?
На Полину словно вылили ушат холодной воды. Внутренний сигнал тотчас отправил в мозг важное сообщение: «Всё слишком сложно».
– Всё очень сложно, – подтвердил Эрос её мысли.
– Да уж, а я даже не спросила, когда ты родился…
Эрос удивлённо посмотрел на Полину.
– Восьмого марта.
– Рыбы! – Полина обречённо вздохнула.
Разведённый, с ребёнком, Рыбы. Три совершенно неудачных условия. От слова «никогда».
– Очень жаль, – произнесла она вслух.
– В смысле?
– Да нет, ничего, очень жаль, что у тебя ребёнок.
Эрос покраснел.
– Но… я не живу с мамой ребёнка. Мы собираемся разводиться.
– Собираетесь? То есть ещё не развелись?
– Здесь, в Италии, это очень сложно… Развод дорого обходится, – он жалостно вздохнул. – Жду не дождусь. Вот стану свободным, в жизни больше не женюсь. Баста.
Эрос одевался и жаловался, как всё сложно и как он еле-еле сводит концы с концами из-за алиментов. Полина зевнула, ей стало неимоверно скучно и тоскливо.
– Когда увидимся? – спросил он, закусив свою пухлую губу.
– Созвонимся, ладно?
Полина закрыла за ним дверь и вернулась в кровать. Обняла подушку, на которой лежал Эрос, втягивая шоколадный аромат. Закрыла глаза. Его нежные руки, пухлые губы. Конечно, можно продолжать встречаться, но за весну он точно не разведётся, да и случится ли это когда-нибудь? И потом Рыбы… Полина вздохнула. Эрос. Прекрасный мужчина. Как жаль.
Из окна виднелись контуры гор, и солнце, переваливаясь на ту сторону, оставляло на небе румяные полосы. До конца портала оставалось меньше трёх месяцев, а на горизонте вырисовывались лишь красивые закаты…
Глава 10. Ciao, Bella
– Привет, Мариша. Да ступор какой-то. Ни поиски семьи не продвигаются, ни по моей части. Хочется выть от тоски. – Одной рукой Полина держала телефон, другой – руль велосипеда.
Со временем Полина приноровилась и ездила как настоящая местная жительница: не вцепившись в руль, а глядя по сторонам. И не боялась надевать на велопрогулки каблуки и юбки.
– А сегодня не полнолуние? – поинтересовалась Марина.
Полина, не останавливаясь, вытащила из сумки телефон и глянула свой звёздный календарь.
– Точно! Как ты догадалась?
– Ну, ты всегда говорила, что в полнолуние у тебя портится настроение.
– Да, ты права, надо срочно наполниться творческой энергией.
Полина доехала до любимого уголка напротив палаццо Пфаннер, села на свободную скамейку и достала блокнот, чтобы набросать эскиз.
Перед ней красовались полосатая церковь, сад с белоснежными скульптурами и фонтаном, любимая сосна пиния. На алее цвели каштаны. Здесь их цветение отличалось от остальных чуть розоватым оттенком и пушистыми махровыми кисточками. Словно крохотные феи нарядились в пышные платья и уселись в ожидании бала. Ночью оживут скульптуры, из палаццо Пфаннер выйдут принцессы, с каштановых веток спустятся феи, и все дружно станцуют весенний вальс.
Полина рисовала, погружаясь в творческий медитативный транс.
Дома она
